Птицы (СИ)

— С ними было труднее всего, — признался мистер Франки. — Они пытаются все выставить так, как будто их всегда было только двое. Но у них тоже был сын. Исчез из своей запертой комнаты посреди бушевавшей за окном снежной бури. Не представляю, как им удалось избавиться даже от намека на его существование.

— Но как так может быть, что в каждой квартире кто-то пропал?.. Это очень… жутко.

— Вот именно.

В гостиной повисла тишина, которую нарушали лишь тиканье настенных часов да треск пламени в камине. Жутко? Нет, это не просто жутко! Как вообще можно жить спокойно в этом доме, зная, что здесь такое творится?!

Финч вдруг поймал себя на мысли, что есть еще один жилец, о котором стоило бы узнать.

— А кто пропал у вас? — спросил он.

Мистер Франки недобро на него поглядел.

— А у меня никто, — сказал он с тревогой в голосе. — Никто, понимаешь? Поэтому я и не выхожу из квартиры. Я всегда тут жил один, и, кроме меня, здесь пропадать некому. Но я боюсь, что тоже когда-нибудь пропаду. Боюсь этого сильнее всего. И знаешь что? Я никому не дам себя куда-то утащить. Я скорее повешусь, чем допущу подобное.

Финч кивнул. Это многое объясняло. Поведение мистера Франки больше не казалось таким уж странным и безумным.

— Но почему люди пропадают? — спросил мальчик.

— Я так и не выяснил, — угрюмо сказал старик. — Мне удалось узнать только то, что у всех исчезновений есть лишь один общий знаменатель, кроме дома, конечно. И это — снежная буря. Все исчезновения происходили незадолго до, во время или сразу после снежной бури. Либо как-то с ними связаны.

— И поэтому вы думаете, что мой дедушка тоже не вернется? Потому что близится буря? Его исчезновение… такое же, как и в других случаях?

Мистер Франки лишь угрюмо пожал плечами.

Впрочем, Финча интересовало еще кое-что:

— Может быть, вы знаете, какое ко всему этому имеет отношение кто-то по имени Гелленкопф?

— Что? — Мистер Франки дернулся. Он явно не ожидал такое услышать.

— Гелленкопф, — повторил мальчик. — Человек в черном, который приходил к дедушке, говорил о нем.

— Кто тебе сказал? — дрожащим голосом спросил старик. Его скрюченные узловатые пальцы впились в подлокотники кресла и даже побелели от напряжения.

— Мистер Хэмм. Он слышал, как…

— Он ослышался, — сквозь зубы проговорил старик.

— Нет, — упрямо возразил Финч. — Он был уверен и…

— А я говорю, ослышался.

Мистер Франки поглядел на часы и поднялся на ноги.

— Что-то мы засиделись, — сказал он. — У меня полно дел, нужно кое-что вычитать в газетах, да и у тебя есть, чем заняться, полагаю.

Но Финч не собирался так просто сдаваться.

— Вы ведь знаете, кому принадлежит это имя, да? Почему вы не говорите? Гелленкопф. Кто это такой?

Мистера Франки вдруг словно подменили. Его руки затряслись, рот в ярости исказился, морщинистое лицо будто натянулось на череп.

— Вон! — закричал он. — Вон, я сказал!

— Но я…

— Вон! — Старик ткнул рукой в сторону двери. Казалось, он сейчас рухнет в обморок от ярости.

Финч вскочил с дивана, схватил свою пластинку и бросился прочь из квартиры мистера Франки.

— Я не знаю, кто такой Гелленкопф! — неслось ему вслед безумное и полное ужаса. — Я не знаю, кто такой Гелленкопф!

*

Пытаясь упорядочить мысли и загнать по спичечным коробкам в голове высунувшие свои уродливые носы страхи, Финч спустился на пятый этаж и увидел Арабеллу, неистово дергавшую цепочку звонка у его двери.

Девочка не могла понять, почему он ей не открывает. Услышав шаги за спиной, она обернулась.

— Ты куда это ходил? — прищурившись, спросила Арабелла.

Финч хмуро поглядел на нее.

— К мистеру Франки, — сказал он. — Я узнал ту пуговицу на клочке ткани. Это была пуговица с его шлафрока.

— Как ты мог?! — возмущенно воскликнула Арабелла.

— Что?

— Как ты мог пойти без меня?!

Финч промолчал. Пусть себе ругается, пусть выскажет все, что думает. Пусть бросается обвинениями и оскорблениями. Пусть…

— Что случилось? — неожиданно спросила Арабелла.

— Дедушка не вернется, — ответил Финч. — Понимаешь? Никогда не вернется…

Они зашли в квартиру Финча, и мальчик рассказал подруге все, что узнал у старого шпиона.

Арабелла слушала, затаив дыхание.

Финч говорил, и с каждым словом его все сильнее затягивала апатия. Финч чувствовал себя подавленным, раздавленным и растертым чьим-то громадным башмаком — его больше ничего не интересовало, все кругом будто утратило смысл.

Он рассказал о чемоданчике с инструментами для пыток, о ручном винтокрыле, о тайне дома № 17, а еще о том, как престарелого бывшего шпиона перекосило от одного лишь упоминания имени «Гелленкопф».

Арабелла не перебивала его и, когда он закончил, еще какое-то время сидела в тишине, что-то обдумывая. После чего, не говоря ни слова, встала с кресла и куда-то пошла. Затем она вернулась с башмаками Финча, его шапкой и пальто.

— Это еще что такое? — удивленно спросил Финч.

— Одевайся! — велела Арабелла. — Мы идем к мистеру Хэмму. Как и планировали.

— Я не хочу.

— А тебя никто не спрашивает, — категорично ответила девочка. — Ты втянул меня в это свое расследование. Мы стали искать твоего дедушку. И мы не прекратим, пока его не отыщем. Ясно?