Пуаро. Детективные головоломки для тренинга мозга

Ответ: Шмидт настоял на аресте Алекса Колина. Рассуждал он следующим образом: все подписи на чеках абсолютно идентичны, но рукописные подписи любого человека всегда немного отличаются друг от друга. Это говорит о том, что подписи под чеками были скопированы с одного оригинала. Харди был ростом ниже Дарлинга, а Трег был горбатым. И только капитан Колин, близкий приятель Дарлинга, хорошо знавший подробности его жизни и той злосчастной экспедиции, мог выдать себя за погибшего. Информация, что он готовился к выезду в Южную Америку (там не всегда выдавали преступников европейским государствам), окончательно убедил инспектора в его подозрениях.

Ночной звонок

В середине ночи инспектор Шмидт проснулся от телефонного звонка:

– Шеф, это сержант Стоун. Банда Блейка снова ограбила казино.

В прошлом месяце владелец заведения Джонни Штейн, отказался платить, и …

– Кто из банды сейчас в городе, сержант?

– Билл, Джек, Пит и Макс. Мы их уже взяли. Они тут дебоширят и требуют адвокатов. Билл говорит, что он вообще ни за что не пошел бы на дело втроем с Питом и Джеком – в прошлый раз их в этом составе замели, а он суеверный.

Я это и так знаю.

Штейн сказал, что грабителей было двое, их третий подельник сидел в машине. Кстати, лучше всех водит машину Пит, а Джек и Макс вообще никогда не садятся за руль – нет прав, да и не умеют.

– Кто-нибудь пострадал?

– Ранен швейцар, он уже в клинике. Перед тем как потерять сознание, он успел только сказать, что стрелял высокий.

Тут тоже непонятно: и Билл, и Джек по шесть футов каждый.

– По-моему, Пит и Макс поругались из-за той фотомодели Джанет Рич?

– Да. Они с некоторых пор в любом заведении даже за разными столиками сидят и никогда не здороваются, не то что на дело вместе пойдут.

– Вот что, Стоун. Невиновного отпусти, шофера – в первую камеру, стрелявшего – во вторую, третьего грабителя – в третью.

Я проверю утром. Ну, пока!

Сержант Стоун, подумав, исполнил приказ инспектора.

Как поступил сержант?

Ответ: Он отпустил Пита, в первую камеру посадил Билла, во вторую – Джека, в третью – Макса.

Предсмертная записка

– Алло! Полиция? Помогите! Моя жена покончила жизнь самоубийством. Оставила предсмертную записку. О, ужас!

– Сейчас же выезжаем. Ваш адрес?

– Особняк на Беверли-Хиллз, 47. Я муж несчастной, Сэм Флеминг.

Инспектор Шмидт с отвращением швырнул трубку.

– Сержант, машину! – еще одна психичка на мою голову.

Через три минуты, прибыв на место, инспектор уже допрашивал мужа покойной.

– Я услышал выстрел, когда находился у себя в кабинете. Вбежав в комнату Элен, я увидел, что все уже было кончено.

Она так и осталась сидеть в кресле у стола, а пистолет лежал там, где и сейчас.

На столе я увидел вот эту записку, вернее, последнее «прощай» моей дорогой Элен.

Шмидт посмотрел на половину листа, на которой была написана записка, и прочел:

«Мне еще не ясно ухожу боже и лишаю себя этой моей, мученической унизительной жизни. Элен».

– Что же ей было не ясно, а, Флеминг? Кстати, знаки препинания стоят как-то странно. Особенно запятая. Ваша супруга была неграмотной?

– Что Вы, сэр. Она специалист в лингвистике. Увольте, мне сейчас не до этого, инспектор. Я …

– Сэм Флеминг, Вы арестованы по обвинению в убийстве собственной жены.

Каким образом инспектор Шмидт узнал о виновности Флеминга?

Ответ: Шмидт прочитал записку по первым буквам и получилось: «Меня убил Сэм, муж».

Смерть на железнодорожной насыпи

Труп погибшего лежал на железнодорожной насыпи, а следы на теле свидетельствовали о неудачной попытке спрыгнуть с поезда на скорости 100 км в час.

– Сломана шея, вероятно, он погиб на месте, – сказал доктор Холлидей после осмотра. – Кто он?

– Том Варнер, рэкетир, – ответил инспектор Шмидт. – Он, должно быть, выскочил из скоростного поезда, который выехал из Чикаго в Лос-Анджелес во вторник ночью и прошел здесь в среду около четырех часов во второй половине дня.

Это единственный поезд на сегодня.

– Почему Вы уверены, что Варнер сам выпрыгнул из поезда? – спросил Холлидей.

– С одной стороны, деньги в бумажнике, с другой – его чемоданы.

– Чемоданы?

– Я покажу Вам, – сказал Шмидт, заслоняя глаза от заходящего солнца, когда они шли вдоль железнодорожной полосы.