Пуаро ведет следствие

— Я распорядилась, чтобы никто не входил в эту комнату без сопровождения Селестины. Каждое утро горничная производит уборку только в ее присутствии, а после обеда приходит снова, чтобы приготовить постели ко сну. В остальное время в этом помещении она не появляется.

— Как я уже сказала, — продолжала миссис Опальзен, — я поднялась наверх, выдвинула ящичек, — она показала на правый верхний ящик туалетного столика, — и достала футляр с драгоценностями. Все было на своих местах, исчез только жемчуг!

Инспектор делал торопливые записи.

— Когда вы видели жемчуг в последний раз? — спросил он.

— Перед тем как спуститься к обеду.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. Я долго не могла определиться, что мне надеть, в конце концов решила надеть смарагды,[43] а колье положила обратно в футляр.

— Кто закрывал футляр?

— Сама. Цепочку с ключом я ношу на шее. — С этими словами она подняла ключик высоко вверх.

Инспектор посмотрел на него и пожал плечами.

— Значит, у похитителя был второй ключ. Сделать его несложно, замок-то совсем простой. Что вы делали после того, как положили колье в футляр?

— Поставила его туда, где он всегда стоял, в верхний ящик.

— Его тоже закрыли на ключ?

— Нет, он всегда остается незапертым. Ведь моя камеристка не выходит из комнаты, пока я не вернусь.

Лицо инспектора стало серьезным.

— Значит, когда вы пошли обедать, драгоценности еще были здесь. А камеристка с того момента комнаты не покидала?

Тут Селестина, поняв весь ужас своего положения, неожиданно вскрикнула, вцепилась в Пуаро и осыпала его потоком бессвязных фраз на французском языке.

— Что за гнусные намеки! Они подозревают, что я обокрала мадам! Все знают, что полицейские невыносимо глупы! Но вы, мосье, как француз…

— Бельгиец, — поправил ее Пуаро, на что Селестина не обратила ни малейшего внимания.

— Мосье не должен оставаться безучастным, когда на нее возводят такую чудовищную напраслину. Почему никто не обращает внимания на горничную? Почему она должна страдать из-за этой нахальной краснощекой девчонки, без сомнения, прирожденной воровки. Она с самого начала знала, что это непорядочная особа! Она все время наблюдала за ней. Почему эти идиоты из полиции не обыскали воровку! Она нисколько не удивится, если жемчуг мадам будет найден у этой дрянной девчонки!

Несмотря на то, что этот поток слов произносился на беглом и виртуознейшем французском, горничная постепенно поняла, о чем идет речь, — Селестина сопровождала ее еще и порывистыми жестами. Кровь ударила ей в голову.

— Если эта заграничная штучка утверждает, что я взяла бусы, так это вранье! — резко воскликнула она. — Я их вообще ни разу не видела!

— Обыщите ее! — визжала француженка. — Вы увидите, что они у нее!

— Лгунья! — завопила горничная и бросилась на нее. — Ты сама их украла, а хочешь все свалить на меня. Я была в комнате только три минуты, прежде чем вошла госпожа, ты же сидела здесь все время, как кошка у мышиной норки.

Инспектор вопросительно посмотрел на Селестину.

— Это верно? Вы вообще не выходили из комнаты?

— Вообще-то я не оставляла ее одну, — с неохотой призналась Селестина, — но дважды мне пришлось сходить в свою комнату: один раз, чтобы принести нитки, в другой — ножницы. Она могла этим воспользоваться.

— Ты отсутствовала не более минуты, — сердито вставила девушка. — Только выходила и сразу же возвращалась обратно. Буду только рада, если полиция обыщет меня. Мне нечего бояться!

В это время в дверь постучали. Инспектор распахнул ее, и его лицо посветлело.

— Превосходно! — воскликнул он. — Я вызывал нашу сотрудницу для проведения обыска. Вот знакомьтесь. Вам, наверное, лучше пройти в другую комнату.

Горничная последовала туда с гордо поднятой головой. Служащая полиции направилась за ней.

Француженка опустилась на стул и зарыдала. Пуаро осматривался вокруг, я же пытался набросать по возможности точный чертеж комнаты.

— Куда ведет эта дверь? — спросил Пуаро, кивая в сторону двери у окна.

— В другие апартаменты, — ответил инспектор. — Она закрывается на засов.

Пуаро подошел к двери, отодвинул засов, нажал на ручку и попытался открыть ее. Дверь не поддалась.

— Значит, на той стороне есть такая же задвижка, — заметил он. — Хорошо, здесь, кажется, все в порядке.

Затем он подошел к окнам и исследовал каждое из них по очереди.

— Ни одного балкона.

— Однако, если бы он даже и был, это вряд ли прояснило бы дело, поскольку камеристка комнаты не покидала, — нетерпеливо проговорил инспектор.

— Evidemment,[44] — с невозмутимым видом сказал Пуаро.

— Так как мадемуазель утверждает, что она не выходила из комнаты…

В этот момент его прервали. В комнату вошла сотрудница полиции вместе с горничной.

— Ничего, — произнесла она лаконично.

— Теперь, надеюсь, этой французской дряни станет стыдно за то, что она оскорбила порядочную прислугу! — заявила девушка.

— Хорошо, хорошо, — сказал инспектор, распахивая перед ней дверь. — Никто вас и не думал подозревать. Вас осмотрели просто для порядка. Можете идти. Мы вас больше не задерживаем.

Горничная вышла с большой неохотой.

— А ее вы тоже будете обыскивать? — Она показала на Селестину.