Пуаро знает убийцу. Пуаро расследует. Пуаро спешит на помощь. Сообщники

— Но, почтеннейший… — Дверь снова открылась, и мужчина, облаченный в халат и домашние туфли, вышел из двери, чтобы попытаться утихомирить Пуаро. При этом он тревожно озирался вокруг.

— Я сейчас позову полицию. — Пуаро немного подался назад.

— Нет, нет, ради всего святого! — Мужчина бросился к нему.

Коротким ударом Пуаро сбил его с ног. В следующий момент мы втроем уже оказались за дверью, которая тут же была захлопнута и закрыта на засов.

— Сюда — быстро. — Пуаро первым поспешил в ближайшую комнату, включив на ходу свет. — А вы спрячьтесь за занавеской, — приказал он итальянцу.

— Si, signor[179],— сказал тот и скользнул за плотные складки розового бархата, укрывавшего оконный проем.

И как раз вовремя. Едва он успел спрятаться, в комнату стремительно вошла женщина. Высокого роста, с золотисто-рыжими волосами. Ее стройную фигуру окутывало алое кимоно.

— Где мой муж? — вскрикнула она, окинув нас испуганным взглядом. — Кто вы такие?

Пуаро вышел вперед и галантно поклонился.

— Смею надеяться, он не очень замерзнет. Я заметил, что на нем теплый халат.

— Кто вы? Что делаете в моем доме?

— Мы действительно не имели удовольствия быть вам представлены, мадам. Это тем более грустно, что один из нас прибыл из Нью-Йорка специально ради встречи с вами.

Занавеска раздвинулась, и итальянец выскочил из своего укрытия. Я похолодел от ужаса, увидев, что он размахивает моим револьвером, который Пуаро конечно же обронил в такси.

Женщина пронзительно взвизгнула и повернулась, собираясь бежать, но перед нею стоял Пуаро.

— Дайте мне пройти… Выпустите! — вскрикнула она пронзительно. — Он убьет меня.

— Кто пришил Луиджи Вальдарно? — прохрипел итальянец, размахивая револьвером и беря нас по очереди на мушку.

Мы замерли, не осмеливаясь пошевелиться.

— О Боже, мы пропали, Пуаро. Что же нам делать?! — завопил я.

— Я буду вам очень признателен, Гастингс, если воздержитесь от неумеренной болтовни. Могу заверить, что наш друг не выстрелит, пока я не позволю.

— Не слишком ли ты в этом уверен, а? — Итальянец злобно осклабился.

Я-то точно не был в этом уверен, но женщина тут же снова кинулась к Пуаро:

— Что вам от меня нужно?

— Думаю, нет необходимости оскорблять мисс Эльзу Хардт излишними разъяснениями. Уверен, что она уже все поняла.

Женщина молниеносно схватила большую черную бархатную кошку, служившую подставкой для телефона.

— Они здесь, внутри.

— Отлично придумано, — пробормотал Пуаро и отошел в сторону. — Всего хорошего, мадам. Я задержу вашего нью-йоркского друга, пока вы не уйдете.

— Какой же ты идиот! — прогрохотал итальянец и, подняв револьвер, выстрелил прямо в удалявшуюся женскую фигуру — в тот самый момент, когда я бросился на него.

Но раздался всего лишь слабый щелчок, и тут же укоризненный голос Пуаро произнес:

— Всё-то вы не доверяете своему старому другу, Гастингс. Ну неужели вы могли подумать, что я доверил бы заряженный револьвер почти незнакомому человеку…. Нет-нет, mon ami, — обратился он к итальянцу, извергавшему потоки ругательств. — Вы должны быть мне благодарны, — продолжал он с мягкой укоризной. — Я спас вас от виселицы. Вы что же, подумали, что наша прекрасная леди ускользнет от правосудия. Нет-нет, дом окружен со всех сторон. Она прямехонько попадет в руки полиции. Разве это вас не утешает? Теперь можете идти. Только будьте осторожны, очень осторожны… А, он уходит, и мой друг Гастингс глядит на меня с таким упреком. Но все так просто. С самого начала было очевидно, что из нескольких, вероятно, сотен желавших снять квартиру номер четыре в доме Монтегю подошли только Робинсоны. Почему? Что же такое выделило их из прочих, если рассудить трезво? Их внешность? Возможно, но в ней нет ничего необычного. Тогда — их фамилия!

— Но в фамилии Робинсон тоже нет ничего необычного! — вскричал я. — Вполне заурядная фамилия.