Пубертатная трагедия (СИ)

  Неизвестно, сколько часов длился этот секс. В конце концов, полностью выжатый Сеня в изнеможении растянулся на коврике и лишился чувств.

  Когда он пришёл в себя, уже вечерело. Голое и липкое от пота тело горело огнём и нестерпимо чесалось, потому что всё, с головы до ног, было искусано комарами. Слабость ощущалась такая, что Сеня еле-еле смог подняться и встать. Ноги дрожали и подгибались, словно он без отдыха разгружал вагоны или вкалывал на галерах. Натруженные гениталии нестерпимо ныли и болели, однако, несмотря на это, Сеня был счастлив. Мечта всей его половозрелой жизни свершилась. Он наконец стал мужиком и отныне ему не стыдно будет смотреть в глаза сверстникам-одноклассникам.

  Он огляделся. Сексодемона нигде не было. Очевидно, выполнив свою задачу, андрогин вернулся в свой потусторонний мир. Мысленно поблагодарив его, окрылённый Сеня оделся и, на ходу уминая бутерброды, потопал назад, в надежде не опоздать на обратную электричку...

  После этого прошло какое-то время и дивный секс начал постепенно стираться из сениной памяти. Ситуация усугублялась тем, что после потери девственности в сениной повседневной жизни почти ничего не изменилось. Сверстники отнюдь не перестали считать его чмошником-задротом. Однако теперь Сеню окружала словно некая аура, которую парни в упор не замечали, а вот девочки иногда останавливались и задумчиво глядели ему вслед, сами не зная, почему.

  Здоровому половозрелому подростку одного раза было конечно же мало. Прислушиваясь к внутренним ощущениям и глядя на бугрящиеся спереди штаны, Сеня всерьёз подумывал о вторичном вызове суккуба. Родители вот-вот должны были уехать на международную конференцию книжных издателей, дня на три минимум, а то и на неделю. Это время Сеня планировал провести с пользой - то есть вызвать суккуба прямо на дом.

  Однако вместо этого вся его жизнь круто переменилась, причём сразу и навсегда. Как-то вечером, когда вся семья была в сборе, в дверь позвонили. Не подозревая ничего дурного, Сеня пошёл открывать. На пороге стояли три здоровенных амбала с гнусными мордатыми рожами. За их спинами маячила такая же здоровенная мордатая баба, страшная как чёрт, с бигудями в волосах. Всю лестничную площадку и половину соседней занимали чемоданы, тюки и баулы с каким-то барахлом.

  Не успел Сеня опомниться, как двое крайних амбалов крепко схватили его за шкирман, а средний легонько двинул ему в солнечное сплетение. От боли Сеня согнулся пополам.

  - Буде з нього, Мыкола, бо вбъешь, - равнодушно проговорила бабища и Сеня понял, что она не только здоровенная и уродливая, но вдобавок ещё и хохлушка.

  - Я Мыкола, - сказал мордоворот, ударивший Сеню.

  - Я Петро, - представился тот, что справа.

  - А я Панас, - представился тот, что слева.

  Привлечённые шумом, в прихожую вышли родители Сени.

  - Сенечка, что случилось? Кто это?

  Ни говоря ни слова, Панас, Петро и Мыкола оттолкнули Сеню, аккуратно, но настойчиво оттёрли в сторонку его родителей, шмыгнули мимо них в квартиру и разбрелись по комнатам.

  Опешившие от такой беспардонности интеллигентные люди бросились следом за ними.

  - Минуточку! Вы кто такие? Что вы себе позволяете? Прекратите сейчас же это безобразие!

  Бабища задержалась возле Сени, бесцеремонно ухватила его за подбородок и принялась вертеть туда-сюда, внимательно рассматривая его внешность и комплекцию.

  - Тю-у! - разочарованно протянула она. - Ты шо ли Сеня? От же ж ты хлюпик... Ну и добре.

  Втолкнув Сеню в квартиру и пихая его перед собой, бабища, не сняв обуви, нахально топала следом. Из большой комнаты тотчас вынырнул Мыкола, из маленькой Петро, из кухни Панас.

  - Велыка кимната метрив двадцять буде, - сообщил Мыкола. - Та ще з нею лоджия.

  - Маленька кимната близько трынадцяти метрив, - добавил Петро.

  - Така ж кухня майже, - заверил всех Панас. - Гарна хата. Санвузол роздильный. Вбудованый шкап, антресолы...

  Слушая амбалов, бабища задумчиво кивала, что-то прикидывая в уме.

  - Да что здесь в конце концов происходит? - сорвался на крик сенин отец.

  - Да! - взвизгнула с ним в унисон сенина мать.

  Бабища словно только что их заметила.

  - Батько, мамо, - торжественно обратилась она к ним и указала на Сеню. - Я його жинка, кличте мени Ганулькой. А це, - она указала на мордоворотов, - мойи браты, Мыкола, Петро та Панас. Воны будуть з намы жыты. Раз хата велыка, мисця всим выстачыть.

  Обалдев то ли от наглости, то ли от неожиданности, то ли от всего сразу, сенины родители застыли с открытым ртом и беспомощно переводили взгляд с сына на хохлушку и обратно.

  - Ваш хлюпик обрюхатыл деуку, - сердито и порывисто объяснил Панас и сделав многозначительную паузу, покосился на братьев.

  - Так що або вин иде пид винець з нашой сестрою... - продолжил Петро.

  - Або мы порижем вас усих на шматкы и згодуйем свыням! - закончил Мыкола.

  Не зная украинского языка, сенины родители тем не менее поняли, о чём речь.

  - Сенечка! - охнула мама и беззвучно затряслась в рыданиях. - Сеня... Сеня...

  - Ну ты... это... вот же... - Отец хотел сказать что-то ещё, но запнулся, побледнел и поник.