Публичные признания женщины средних лет

Сьюзен Таунсенд, сотрудник туристического центра, ведет здоровый образ жизни на свежем воздухе: разжигает костры, строит шалаши, уворачивается от камней, запущенных неуклюжими подростками. А потом Сьюзен начинает новую карьеру и следующие двенадцать лет часть дня и основную часть ночи проводит, согнувшись в три погибели над письменным столом, и нервничает, стремясь успеть к сроку. Ей и невдомек, что тем временем ее позвоночник протестует. Ему не нравится скрюченная поза. Позвоночник созывает совещание, позвонки и диски устраивают желчную перепалку и диски покидают совещание с криками:

— Уходим! Уходим!

Таунсенд ведут к мануальному терапевту, где рентген подтверждает, что ее поясницу не следует демонстрировать студентам медицинских вузов как пример совершенства. После болезненных процедур и невыносимо долгого отдыха в постели позвоночник позволяет ей встать и продолжить скособоченный образ жизни. Таунсенд втискивает спину в максимально узкие кресла на многочасовых рейсах, склоняется над столиками в поездах, редактируя рукопись, а пробежки от крыльца дома до такси заменяют ей гимнастику. Тем временем она начинает новую книгу…

Книга называется «Мужчина выгуливает собаку» — унылая история о смерти и потерях; в ней нет ничего смешного. Позвоночник начинает ворчать. Он протестует всякий раз, когда она встает со стула, вылезает из автомобиля, наклоняется, чтобы вытряхнуть пепельницу. Таунсенд пишет и переписывает, вырывает страницы, преодолевает искушение вставить шутку-другую. Сроки сдачи книги наступают и проходят. Издательство «Метуэн» продано издательству «Рэндом Хаус». Позвоночник уже кричит во весь голос. Таунсенд решает, что не может работать за письменным столом: ей нужно писать за столиками в кафе и ресторанах, желательно на открытом воздухе. Решение приходит в феврале, в Англии. Результат: позвоночник не просто скрючен, но и застужен, он снова громко стенает. Таунсенд увозит его на Барбадос, где он затихает, проявляя подозрительную покладистость.

Книга уже не называется «Мужчина выгуливает собаку». Какое-то время она живет под названием «Чуточка смерти», пока издатель не заявляет, что смерть — это уж слишком негативно (кто бы спорил?). Название изменяют на «Дети-призраки». Наконец, после всех авралов, переписывания и вычеркивания, то здесь тысяча слов, то там (короткие книги дольше пишутся), «Дети-призраки» готовы. Позвоночник Таунсенд почему-то молчит. Она едет на остров Скирос в Грецию, учить писателей, и в итоге один из ее учеников (Алан Кларк — красавец и писатель божьей милостью) несет ее на руках по главной улице городка. Полуобморочную Таунсенд укладывают на три стула в таверне «У Марии» и вызывают трех врачей — по одному на каждый стул.

Один врач ставит диагноз — люмбаго, другой — почечная инфекция, третий просто молчит. Таунсенд увозят в отель, ближайший к островной поликлинике, где шустрая новозеландка Эмма укладывает ее в постель и ухаживает за ней.

Через неделю Таунсенд возвращается в Англию, хворая и хилая, и ее поясница стонет. Намечалось посвятить месяц уборке дома. Намечалось вызвать бригаду, чтобы вывезти мусор и хлам, которые Таунсенд копила годами. Намечалось набить мешки купленными по глупости вещами и передать какой-нибудь благотворительной организации. Намечалось освежить проникотиненные стены. Наконец, намечался рейд в «ИКЕА». Все планы полетели к чертям.

Почти месяц Таунсенд валяется в постели, чувствуя себя неважно. Покупает путевку в Португалию: вилла на двоих с бассейном и автомобилем напрокат, чуть в стороне от колдобистой дороги, которой также пользуется сэр Клифф Ричард (дорогой, понятно, а не виллой). Дорога-то и стала для ее хребта последней соломинкой, и после очередного митинга протеста диски заявили:

— Уходим! Уходим.

За четырнадцать дней мы побывали на пляже только два раза.

Седалищный нерв воспален. Таунсенд прикована к постели. Боль адская. Таунсенд не храброго десятка, она кричит и ругается. Инвалид из нее никакой. Газеты не назовут ее «отважной». Муж ее, как честный человек, не вправе сказать: «Она ни разу не пожаловалась». Потому что я жалуюсь, особенно когда мне на спину каждые двадцать минут кладут чертов мешок с горохом…

Дневное телевидение