Публикации в журнале «Нева»

Так что, говоря о Петербурге «аккуратный немец», Гоголь ставил северную столицу много выше первопрестольной с ее бородатыми купцами и толстыми купчихами. Кто мог предположить, что Москва вскоре окажется для Гоголя не матушкой, а мачехой? Но до этого пройдет еще несколько лет.

V

Признаки психического заболевания Гоголя внимательными современниками были замечены рано, почти сразу после приезда его в столицу. В Петербурге из уст в уста передавали странный рассказ о посещении юным Гоголем «добрейшего Жуковского». Едва войдя в гостиную, он обратил внимание на карманные часы с золотой цепочкой, висевшие на стене. «Чьи это часы?» — спросил он. «Мои», — ответил ничего не подозревавший Жуковский. «Ах, это часы Жуковского! Никогда с ними не расстанусь!» И с этими словами Гоголь надел цепочку на шею, а часы положил в карман. Жуковский только развел руками.

А между тем болезнь время от времени давала о себе знать. Стремительные, неожиданные и мало чем объяснимые отъезды Гоголя за границу лишь подтверждали худшие опасения друзей. Как мы уже говорили, опасный рецидив душевного недомогания случился в Италии. А когда в сентябре 1848 года Гоголь окончательно вернулся из-за границы на родину и поселился в Москве, душевный кризис вновь обострился. Среди бела дня ему слышатся голоса давно умерших друзей, зовущих его к себе, а ночью он просыпается от ужаса кошмарных снов.

Если верить фольклору, Гоголь всю жизнь боялся быть похороненным еще до смерти, например, во время летаргического сна. Написал «Завещание», в котором умолял остающихся на этом свете «тела моего не погребать, пока не покажутся явные признаки разложения. Упоминаю об этом потому, что уже во время самой болезни находили на меня минуты жизненного онемения, сердце и пульс переставали биться».

В это время при Гоголе почти неотлучно находился его «черный человек», священник Константиновский, или протоирей Матфей, которому Гоголь вверил «спасение души своей». В своем стремлении «очистить совесть» Гоголя и подготовить его к «непостыдной кончине» он убеждал писателя в том, что писательский труд — «дьявольская затея», и настойчиво требовал отказаться от литературного творчества. Но в первую очередь следовало отречься от Пушкина, этого «грешника и язычника», автора богохульной «Гаврилиады». Болезненная и восприимчивая психика измученного душевным недугом Гоголя была уже не способна устоять против этого натиска. В феврале 1852 года, «будучи во власти мистических видений» и потусторонних голосов, убеждавших, что «он скоро умрет», Гоголь разбудил слугу, велел разжечь камин и сжег рукопись второго тома «Мертвых душ». Весь ужас содеянного он осознал только утром, при свете дня, когда прояснилось сознание и он понял, что совершил свой ночной поступок «под влиянием злого духа». Но было уже поздно. И тогда, как утверждает фольклор, Гоголь слег в постель и отказался от еды. Через несколько дней писателя не стало.

Но существует одна маловероятная, ничем не подтвержденная легенда о том, что его просто «предали земле раньше времени», до наступления биологической, необратимой кончины, чего так смертельно боялся Гоголь при жизни. В фольклоре тому есть немало свидетельств.

Гоголь был похоронен в Москве, в Донском монастыре. На могильном памятнике было вырезано вещее изречение ветхозаветного пророка Иеремии: «Горьким словом моим посмеюся». В 1932 году монастырский погост снесли, чтобы устроить там колонию для малолетних преступников. Могилу Гоголя вскрыли для перезахоронения праха писателя на кладбище Новодевичьего монастыря. Говорят, что тело писателя оказалось без головы, перевернутым в гробу, а руки — с искусанными пальцами и множеством заноз под ногтями — были вытянуты вдоль тела. Будто бы и в самом деле Гоголь очнулся от летаргического сна, понял, что закопан живьем, и стал стучать и биться о стенки гроба. И только потом умер уже окончательно.

А в это время по Москве расползались самые невероятные слухи. Говорили, что Гоголя перезахоронили без головы и что череп писателя каким-то образом был выкраден и теперь тайно хранится у Бахрушина, страстного коллекционера театральных реликвий, вместе с черепом актера Щепкина. А еще поговаривали, что это была расплата писателя за то, что своими произведениями, особенно «Вием», он развратил целое поколение читающей молодежи.

Но Гоголь не был бы Гоголем, если бы вся эта невероятная история закончилась без «немой сцены». Так оно и случилось. Известно, что на могиле писателя в Донском монастыре собирались установить более достойный памятник великому писателю. Для этого привезли огромный черный валун. Однако в связи с разорением монастыря реализовать проект не удалось, и камень, никому не нужный и всеми забытый, долго хранился в сарае гранильщиков. В начале 1950-х годов его случайно обнаружила вдова другого мистического писателя, уже другого, XX века, Михаила Булгакова и каким-то образом ухитрилась установить его на могиле своего мужа, автора «Мастера и Маргариты».

VI