Публикации в журнале «Нева»

Среди этнических групп населения Петербурга немцы на протяжении всей истории города неизменно занимали устойчивое второе место после русских. Наивысший пик немецкого присутствия пришелся на конец 1860-х годов. Статистика утверждает, что в 1869 году немцы составили 6,8 процента всего населения столицы. При этом надо отметить, что русских в Петербурге было 83,2 процента. Легко представить, какой гигантский процент немцы составляли среди всех остальных иноязычных групп населения. Однажды среди русских славянофилов была даже предпринята неуклюжая попытка противопоставить так называемый «Немецкий Петербург» исконно «Русской Москве». Понятно, что в многонациональном Петербурге такая попытка, по определению, была заранее обречена на провал. Но круги на воде от камня, брошенного ура-патриотами тогда, можно разглядеть и сегодня. До сих пор известен перифраз на пресловутую тему: «Что хорошо питерцу — немцу, как известно, смерть».

В первой четверти XVIII века немцы чаще всего селились в центре Петербурга. Как утверждал ганноверский резидент Ф. Х. Вебер, Адмиралтейский остров в народе именовали «Немецкой слободой», так как «в этой части города живет большинство немцев». Вторым районом по численности немцев был Васильевский остров, точнее, его восточная часть. Аккуратные, добросовестные и талантливые умельцы, они снискали среди горожан всеобщее уважение, а такой фольклорный фразеологизм, как «василеостровский немец», стал символом добротности, основательности, солидности и благополучия. По воспоминаниям поэтессы Ирины Одоевцевой, когда петербуржцы хотели кого-то похвалить, именно так и говорили: «Какой-то весь добротный, на иностранный лад, вроде василеостровского немца».

Рассказывали в Петербурге легенды и о немецком трудолюбии. Будто бы даже во время театральных представлений работящие немки, чтобы не терять времени даром, вязали на спицах. В самых трогательных местах они все как одна отрывались от работы, утирали слезы аккуратно выглаженными платочками, а затем снова все как одна принимались за работу. Мало того, чтя сложившиеся годами традиции, в петербургском немецком театре по вторникам и пятницам спектакли не ставились, поскольку «купечествующий немец в эти дни по вечерам занимался приготовлением писем на почту».

В петербургском городском фольклоре сохранилась память и о другой немецкой традиции — праздновании Ивановой ночи или ночи на Ивана Купалу. Центром праздника был Крестовский остров. Посреди острова находился песчаный холм, на верхней площадке которого, по свидетельству современников, одновременно могли поместиться до ста человек. Фольклорное название этого холма «Кулерберг» произошло, по мнению многих исследователей, от глагола «kullern», что приблизительно означает «скатываться, ложась на бок». Будто бы так в очень далеком прошлом развлекались прапрадеды петербургских немцев у себя на родине в ночь на Ивана Купалу. Со временем этот старинный ритуал приобрел более респектабельные формы, и в петербургский период немцы уже не скатывались с «Кулерберга», а сбегали с вершины холма, непременно парами — кавалер с дамой. Остался в собрании петербургского городского фольклора и микротопоним «Кулерберг».

С началом Первой мировой войны и потом — в годы революции и Гражданской войны — количество немцев в Петербурге резко поубавилось, а затем немцы и вообще в городе стали незаметны.

6

Август 1914 года стал драматической вехой во взаимоотношениях русского и немецкого народов. Начавшаяся Первая мировая война погрузила Петроград в кошмар шовинистического угара. Всюду мерещились шпионы. Шпионами слыли владельцы гостиницы «Астория», по национальности немцы. Шпионами считались все сотрудники немецкого посольства, здание которого находилось напротив «Астории». Утверждали, что между посольством и гостиницей, под Исаакиевской площадью прорыт подземный ход. Разъяренные лавочники начали крушить все немецкое, что попадалось под руку. Били стекла витрин немецких магазинов. Громили немецкие булочные. В очередях и на остановках общественного транспорта вылавливали тех, кто говорит не по-русски. Руки возбужденной черни дошли до Германского посольства. Посольство разместилось в монументальном здании, построенном в 1911–1912 годах по проекту немецкого архитектора П. Беренса на углу Исаакиевской площади и Большой Морской улицы. Здание с мощным, на высоту всех трех этажей колонным ризалитом украшали огромные каменные скульптуры двух мощных коней с могучими юношами на аттике. На ненавистных коней накинули аркан. Сотни ура-патриотических рук ухватились за веревку, и кони рухнули на землю. Чрево одного из них, как утверждают легенды, разверзлось, и изумленная толпа замерла, не увидев там никаких радиопередатчиков, которые, по утверждению молвы, должны там находиться.

С тех пор эта замечательная конная группа считается навсегда утраченной. Правда, бытует легенда о том, что немецкие кони до сих пор покоятся на дне то ли Невы, то ли Мойки. И ждут своего часа. Будто бы целы и невредимы.