Публицистика 1987 - 2003 годов

В январе 1945 г. 5-я Гвардейская танковая армия (ГТА) под командованием генерал-полковника В. Т. Вольского, входящая в состав 2-го Белорусского фронта, пронзила за 10 дней (с 15 по 26-е) Восточную Пруссию с юга на север.

Отдельный 10-й Днепровский танковый корпус (ДТК), в который входила наша 183-я танковая бригада (ТБ), был придан 5-й ГТА и участвовал в этом прорыве на его острие. Стремительный, всесокрушающий путь 10-го ДТК прошел от Млавы (севернее Варшавы) по линии: Найденбург —Танненберг — Остероде —г Морунген — Мюльхаузен — берег залива Фриш-Гаф Балтийского моря, чуть западнее Браунсберга (ныне польский город Бронево).

Подряд 21, 22, 23 и 26 января 1945 года Москва салютовала нашей бригаде в честь взятия 6 перечисленных городов.

За взятие Танненберга 183-й ТБ было присвоено наименование «Танненбергская», за Восточную Пруссию она была награждена орденами Суворова и Кутузова II степени.

Примерно одна треть фашистской армии оказалась отрезанной от своих основных сил: около 40 дивизий в Восточной Пруссии и около 30 дивизий в Прибалтике, на Курляндском полуострове.

В Восточной Пруссии осталась группа армий «Центр», та самая, которая в 41-м стремительно разгромила наш Западный фронт, устроив белостокское и минское окружения наших войск, пленив сотни тысяч красноармейцев, захватив тысячи танков, много самолетов и артиллерии. Остались отрезанными в Восточной Пруссии порты Балтийского побережья, Кенигсберг и Растенбург с его «Волчьим логовом» — ставкой Гитлера.

Эта крупнейшая операция Великой Отечественной войны почти не изучена и не освещена должным образом в широкодоступной литературе. Одна из причин этого заключается, видимо, в том, что Восточно-Прусская операция 5-й ГТА не планировалась заранее, и ее поворот на север на отсечение Восточной Пруссии был осуществлен решением ставки ВГК совершенно неожиданно даже для командующего 2-м Белорусским фронтом маршала К.К. Рокоссовского, о чем он пишет в своих мемуарах «Солдатский долг» [7] на стр. 313 По этой причине операция 5-й ГТА не числится, надо полагать, во многих директивных документах.

Боевой путь 10-го ДТК. и нашей 183-й ТБ пролег по тем местам, где в августе 1914 г. под Танненбергом погибла в окружении 2-я русская армия Самсонова. (Трагедия 2-й армии Самсонова ярко описана В. Пикулем в историческом очерке «Зато Париж был спасен».)

Тогда в 1914 г. немцы очень помпезно представили свою победу. Командующий 8-й немецкой армии Гинденбург стал национальным героем, после войны стал президентом Германии и в 1933 г. вручил власть в стране Гитлеру.

Еще ранее (1410 г.) под Танненбергом произошла известная Грюнвальдская битва польско-литовско-русских войск против Тевтонского ордена. Эта битва также хорошо изучена, ей посвящены книги и статьи во многих энциклопедиях.

И вот парадоксальный исторический контраст: разгром 2-й армии Самсонова под Танненбергом в 1914-м, триумф и взлет Гинденбурга и практически неизвестная нашему народу блестящая операция 5-й ГТА в этих местах в 1945-м.

Мне хотелось бы рассказать о зимних событиях 1945 г., которым я был свидетель, о первых боях на территории Германии, о танковых атаках, в которых пришлось гореть, о встречах с немецким населением. Многое, конечно, забылось, мало осталось однополчан, в беседах с которыми можно было бы восстановить детали боев, но некоторые события врезались в память навсегда.

Во 2-й половине декабря 1944 г. наш 10-й ДТК, оставшийся к тому времени без танков, перебросили с Курляндского полуострова в Польшу, в леса, западнее Белостока. Там мы должны были получить идущие по железной дороге с заводов танки и включиться в предстоящие боевые операции.

Помню, как небольшой двухэкипажной компанией мы в лесу у несрубленной елки встречали новый, чувствовалось уже победный, 1945-й год. Развесили на елке бутылки с самогоном, шматки сала (все это выменяли у поляков за какую-то трофейную мелочь), в котелках варилась убитая по этому случаю косуля. (В тех лесах было много кабанов и косуль, и мы небольшой компанией быстро и успешно приспособились за ними охотиться с автоматом ППШ). Погода стояла мягкая, снег неглубокий. Мы кувыркались в снегу, боролись, дурачились. Все мы были молоды (по 18—20 лет), здоровы физически и нравственно, побывали уже в боях, почти все имели боевые ранения, бравировали этим, снова рвались в бой, вели себя так, что и «сам черт нам не брат».

12 или 13 января я, как уже делал неоднократно, отстояв ночью на посту в карауле 8 Часов, с утра подался с ППШ поохотиться. (Начальник караула и весь караул — свои ребята, фронтовики; отстоял на посту свои 8 часов и отдыхай; охота, дававшая возможность хорошо подкормиться, негласно на уровне сержантского состава поощрялась). Быстро напал на свежую кабанью тропу и весь день, не имея опыта в этой новой для меня охоте, безуспешно бегал по ней за стадом, отмахав в общей сложности километров 50.