Публицистика 1987 - 2003 годов

Недели через три , в середине декабря эшелон прибыл благополучно в Уфу. Несколько дней живем в своем эшелоне в тех же теплушках в тупике станции. Небольшими группами съездили в город. Мороз -50°С. В летней фуражке, в ботинках и тонких носках холодновато. Во всех магазинах Уфы жарко топятся большущие железные печи. Бегая от магазина до магазина посмотрели город, удивил центр: такое же многоэтажие, как и в Москве. Потом - снова в свой обжитый эшелон. Через какое-то время всех постепенно переселили в один из кинотеатров. В зрительном зале кровати, лежа по вечерам, смотрим кинофильмы. Ждём расселения по общежитиям и квартирам. В первую очередь расселяют семейных преподавателей, других штатных сотрудников авиаинститута и техникума. Мы же, конечно, в военкомат - узнать, есть ли, будут ли наборы в авиашколы. Несколько дней в ожиданиях. Надоедает однообразие: весь день проходит в заботах о пропитании, утром очередь в буфет по талонам, днем - обед в спецстоловой для эвакуированных по талонам, везде приходится выстаивать очереди. Наконец определили на квартиру в какую-то еврейскую семью. Сначала отвели большую, хорошо обставленную комнату, потом хозяева уговорили переселиться в подсобную каморку - мне все равно, домой прихожу только ночевать, а день проходит в различных работах по устройству сначала института, под который отведено здание какой-то школы. Расшиваем ящики, носим, переносим, пришлось опускаться даже в пришкольный колодец, очищать дно от мусора, благо, воды в нем зимой нет. Директор просит освоить езду, управление лошадью, и включиться в различные перевозки - институту и техникуму (они держатся вместе) местные власти выделили несколько лошадей, сарай и конюха - старика, а возчиков нет. Вот тут мы, студенты, и пригодились, нам все нипочем.. Вдвоем с таким же студентом, Валькой Кравченко, осваиваем неожиданное дело. Быстро научились запрягать, распрягать лошадей, надевать хомут, затягивать гужи и все прочее, связанное с лошадью.

Мои успехи в этом деле признаются быстро - доверили возить по различным учреждениям даже директора авиационного института Емелина. Солидный такой человек, в кожаном меховом реглане и меховых сапогах. Потом возил сменившего его Гусарова (инициалы обоих не помню), бывшего недавно, то есть, тогда недавно, заместителем наркома авиационной промышленности... Опыта набрались быстро. Занимаясь этой работой, попали с моим напарником в неприятный переплет, памятный хорошо до сих пор.

Попросили нас отвезти с настоящими извозчиками несколько семейств руководящих сотрудников авиазавода куда-то в дальнюю деревню километров за 80 от города, где обосновался заводской детский сад. Собрался караван в 6-7 подвод. Среди опытных возчиков - ' мы, два студента, согласившихся на эту экспедицию без особых размышлений. Трое суток ехали туда, ночуя по деревням. Сразу ощутили свою недостаточную опытность: чем кормить, чем поить лошадей, куда их ставить на ночь. Осложнения начались на обратном пути. Лошади наши все тише и тише тащились. Сено, которое добыли на обратный путь, кончилось. Был, наверное, старший у нашего каравана, и вопрос с кормом для лошадей как-то, вероятно, был перед поездкой решен; и овес, наверное, был выделен, но для наших казенных лошадей он не перепадал, отдавался, наверное, только своим лошадям. Ощущалось полное равнодушие к нам со стороны наших старших спутников - возчиков. Видимо, была какая-то причина к этому. Потом уж, анализируя наше путешествие подумали, что наверное те возчики и их приятели запросили немалую плату за внеплановую работу, им дали поменьше, а мы согласились безо всяких условий, как соглашались на любую работу. Все это привело к тому, что наши спутники припустились скорей домой, а наши лошади плелись все медленнее и медленнее по занесенной малонаезженной дороге, помогал ориентироваться только берег реки Белой. И сено кончилось, и мы - голодные, и деньжата кончились, пурга, заносы, мороз. Кони наши подолгу стали останавливаться, обратный путь удлинился на несколько дней.

Обстановка еще усложнилась на последнем перегоне. Пока ходили по домам, выпрашивая немного сена для лошадей, у стоящих в стороне лошадей кто-то срезал сыромятные чересседельники. Оглобли повисли, хомут и дуга болтаются, кони засыпают стоя. Использовали вместо черезседельников вожжи. Еле-еле добрели до города, конюшни, сдали лошадей, повозмущались бросившими нас спутниками. Осадок от такого, хотя и небольшого, но явного предательства остался на всю жизнь. Заискивала партия с так называемым простым рабочим, а сколько было среди них хапуг, рвачей и предателей. Неоднократно слышал мнение: настоящих людей взращивала только советская школа, техникумы, вузы, армия.

Вскоре в военкомат прибыли представители морского артиллерийского училища, и был объявлен набор желающих стать морскими