Публицистика

…Звезды только начинают таять на востоке, где пробивается слабенькая еще заря, а хлебороб уже в поле. И весной и летом. И осенью и зимой. И в вёдро и в непогоду… Самое таинственное чудо — хлебное зерно. Десятки опасностей подстерегают хлебный колосок. И хлебороб, не считаясь ни с чем, буквально круглосуточно оберегает его от всех напастей.

И вот шумит под ветром поспевающая нива, осыпает ее ночами звездная пыль, а солнце пронизывает каждое зернышко своими лучами и оставляет в любом из них частичку света, тепла и жизни. Вот вроде бы уже увенчался успехом тяжкий, бессонный труд пахаря, но, увы, борьба за хлеб далеко не окончена, самое тяжелое — уборка — еще впереди. Но впереди и осенняя, часто слякотная непогода. То ветром повалит хлеб. Как его взять? То дожди так расквасят небо и землю, что все влагой взялось. Как высушить уже обмолоченное зерно? Влажное, оно через несколько дней начнет гореть. А то, гляди, и снега повалят, и часть урожая, выращенного с таким трудом, может погибнуть…

Но все преодолевает хлебороб, ибо он знает: не может без хлеба прожить человек. Потому-то и слагает про хлеборобов народ легенды, слагают поэты о них стихи, полные любви, уважения и благодарности героическому труженику земли. И недаром хлебный колос как олицетворение мирного труда, олицетворение счастья и человеческой радости стал одним из важнейших символов Государственного герба великой Родины.

…И БУДЕТ ВЕЧНО ВЕЛИК

Сказать о Шолохове, что это крупнейший писатель современности, — значит сказать мало и не точно. Шолохов — художник гениальный, один из тех людей, жизнь и деятельность которых формируют нравственные принципы нашей цивилизации.

О Шолохове написаны горы книг, рассказывающих о его жизни, объясняющих его произведения, а меня никогда не покидает чувство, что смысл его творчества, истинное значение этого человека для судеб мирового искусства до конца так и не объяснены.

Вот, скажем, Григорий Мелехов — что это за художественный образ, в чем суть, в чем нравственно-философское содержание этого характера? Сколько по этому поводу было литературно-критических битв, сколько сломано копий! Его объявляли то продуктом и представителем самой махрово-реакционной части донского казачества, то идейным и сознательным перерожденцем, предавшим интересы революционного народа, то недалеким человеком, запутавшимся в жизни, в грозных революционных противоречиях…

Что ж, Григорий Мелехов совершал в своей жизни такие поступки и действия, которые, если их взять в изолированном виде, вроде бы могут подтвердить и первый, и второй, и третий взгляд на суть этого образа… А я слышал, как сам Шолохов читает последние страницы своего бессмертного романа, до слез потрясенный судьбой Григория Мелехова, любимого своего героя. И как-то до пронзительности стало ясно мне, что никакой он, Григорий Мелехов, не реакционер, не перерожденец, ни в чем он не запутался. Он просто жил в то время, когда на земле разыгралась невиданная до той поры драма. В результате полностью созревших классовых противоречий пришли в движение все слои человеческого общества. И Григорий Мелехов, как и другие, был втянут в грозный и беспощадный революционный водоворот… И хотя физически Григорий Мелехов в конце романа остается жив, фактически он сгорел в испепеляющем горниле безжалостной классовой борьбы.

Может быть, самое величайшее таинство искусства заключается в понимании категории трагического. И Шолохов, как никто другой до него из советских писателей, видит и понимает все стороны, всю глубину и все оттенки этой философской категории искусства. И он, как человек, может плакать над жизненным итогом своего Григория, но, как художник социальной правды, он ничего не может изменить в его судьбе, потому что она обусловлена теми социально-классовыми процессами, которые происходили тогда в человеческом обществе.

Творчество Михаила Шолохова оказывало, оказывает и будет всегда оказывать огромнейшее влияние на развитие всей прогрессивной мировой литературы. О литературе советской и говорить нечего. Хочет кто это признавать или не хочет, но после появления «Тихого Дона» и «Поднятой целины» в советской литературе не создано прозаических произведений, равных им по глубине проникновения в бездны народной жизни, в сложнейшую суть общественно-социальных процессов первой половины бурного двадцатого века, и в силу этого они являются как бы эталоном для всякого писателя.