Пучина Сирены

Лун осторожно заглянул внутрь. На стенах играли теплые, красноватые отблески светящихся ракушек, а сама комната была пуста. Он зашел, с трудом перекатил на место тяжелую деревянную дверь и задвинул засовы. Сделать это в одиночку было непросто, и Лун, отдышавшись, ощутил, как на него наваливается усталость. В жизни ему приходилось совершать и более длительные полеты, чем сегодня, и даже на голодный желудок, но от переживаний он совершенно обессилел. Он принял земной облик, позабыв, что еще не обсушил чешую. Вода осталась на нем и намочила одежду, которая тут же прилипла к коже. Этого еще не хватало. Лун устало выругался и чихнул.

– Лун? – осторожно позвал его женский голос. Это была Река. Она выглядывала из коридора, который вел к опочивальням консортов, и с тревогой смотрела на него. – Не хочешь войти? Мы как раз заварили чаю.

Меньше всего Луну хотелось с кем-либо говорить. Наверное, это было заметно по его лицу, потому что Река поспешно ушла.

Лун прислонился к стене и потер висок – у него начинала болеть голова. Ему хотелось пойти в свою опочивальню и лечь спать, но, судя по шорохам и едва слышным голосам, остальные поджидали его где-то по пути.

Смирившись, он пошел по лабиринту пустых опочивален, оставляя за собой на гладком дереве мокрые следы. Из-за того, что дверь наружу все это время оставалась открытой, сквозняк натянул в комнаты влажный воздух.

Лун нашел остальных в небольшой гостиной, которая примыкала к четырем просторным опочивальням, в том числе к той, что принадлежала ему. Он настороженно остановился у входа, но внутри сидели лишь Звон, Песня, Корень, Флора и Вьюн. Они собрались у очага с горячими камнями. Все были в земном облике, и все таращились на него. Более неловкой сценки трудно было и представить. Еще Лун заметил, как Река выскользнула из гостиной через проход напротив; видимо, она решила сказать Нефрите, что он вернулся.

Лун только собрался пройти мимо них в свою опочивальню, как Звон осторожно улыбнулся ему.

– Чужие королевы еще здесь, но они внизу, в гостевых покоях. Так что тебе не придется видеться с ними.

Лун не знал, что на это ответить, да и вообще слова Звона показались ему какой-то бессмыслицей. «Как будто, если я стану избегать чужих королев, это что-то изменит». Песня, будучи храбрее остальных, похлопала рукой по подушке, что лежала рядом с ней, и сказала:

– Лун, садись с нами.

Ее слова, похоже, разрушили чары, которые заставляли других сохранять неловкое молчание. Звон снова поставил чайник на горячие камни и прибавил:

– Да, проходи и садись. Снаружи, наверное, стало холодно, когда снова пошел дождь.

Вьюн вставил:

– Говорят, первый сезон дождей уже близко.

Флора поспешно подхватила:

– Но больших гроз не будет. Просто ливни, как сейчас, и чаще всего вечером.

Внезапно Лун ощутил сильный соблазн остаться. Весь день он молча кипел от злости, и ему вдруг очень захотелось просто посидеть тут, послушать, как другие говорят о погоде, и притвориться, будто ничего не произошло.

Он подошел и сел на плетеный коврик, отчего его одежда мерзко захлюпала. Звон поспешно налил чай в чашку и поставил ее перед ним.

Когда Лун ее поднял, Звон прокашлялся.

– Мы хотели тебя попросить: ты можешь поговорить с новым консортом?

Лун уставился на него. Он был настолько потрясен, что потерял дар речи. Звон в это время разглядывал чайные листья на дне чайника, поэтому ничего не заметил и продолжил:

– Он умолял Бурю, чтобы та не оставляла его здесь. Мы все это слышали.

Песня неловко повела плечами.

– Представь, если бы тебя отправили ко двору, где тебе не рады.

Лун прижал руку к виску, сдерживая желание расхохотаться.

– А Луну и не нужно ничего представлять, – внезапно сказал Корень и укоризненно посмотрел на остальных. – Ему поначалу тоже никто не был рад, помните?

На миг повисла тишина. Все пришли в ужас от того, что он сказал. Затем Флора зашипела и попыталась отвесить Корню затрещину. Тот увернулся, перекатился и, оказавшись у двери, вскочил на ноги. Обеспечив себе путь к отступлению, он зашипел на всех.

– Все так и было, и вы это знаете!

Корень, как и многие другие, сначала хотел прогнать Луна, но затем сдружился с ним. Воин говорил все, что приходило ему на ум, и если раньше это всегда раздражало Луна, то на этот раз он был рад, что хоть кто-то озвучил очевидное.

Флора возмущенно поднялась с места и спросила Корня:

– Ты головой ударился, что ли?

Лун сказал:

– Оставь его в покое.

Его голос прозвучал сдавленно и хрипло. На секунду все замерли, а затем Флора опустилась обратно на коврик. Корень выскочил в коридор и был таков.

Молчание затянулось, но затем Звон упрямо продолжил:

– Кто-то же должен поговорить с новым консортом.

– Вот ты с ним и говори. – Лун осушил свою чашку и отставил ее в сторону. Теперь ему уже было не смешно.

Звон наконец поднял глаза и нахмурился.

– Я не могу. Так нельзя. Я же твой друг.

Лун поднялся на ноги.

– Придется тебе найти нового друга, – сказал он, прошагал мимо них и вошел в свою опочивальню.