Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии»

Доктор хоть и почти ничего ещё не ел по причине полного отсутствия аппетита, но уже был в курсе из рассказов пацанов, что ответственность одного из двух поваров на Первом доме «тянул»81 как мог Маляр, и пища в его приготовлении была просто отвратной, о чём только что и упомянул достойный старик. Лечебная команда в лице консультантов и волонтёров прилагала действительно титанические усилия для исправления сложившейся на пищеблоке ситуации. Маляришка подвергался безжалостным репрессиям в виде последствий, как по итогу поварского дня, так и в ходе поварской смены. Старший повар Балагур без устали пилил бестолкового подчинённого с утра до вечера. Второй повар многоопытный реабилитянин Аслан, будучи великолепным кулинаром уступая многочисленным просьбам персонала и жильцов Первого дома, постоянно тратил своё свободное от поварских обязанностей время на помощь убогому столичному поварёнку. Но, несмотря на все принимаемые меры, Маляр с упорством достойным его великих предков-земляков, выдержавших в войну фашистскую блокаду, продолжал методично уничтожать желудки соседей по бараку.

Двадцатишестилетний Консул Заноза, обычно работавший на Втором доме и оказавшийся на Первом подменяя Большого отведав в начале недели по неосторожности Маляровской стряпни в силу свойственного людям его возраста максимализма, решил прям как следует «помочь» Питерскому повару овладеть секретами реабилитационной кулинарии. Он освободил Аслана до конца недели от поварских обязанностей, прописав на кухне Маляра. Сам Заноза тоже проводил практически всё время на кухне, объясняя придурку последовательность приготовления блюд и лично контролируя весь поварской процесс. Будучи озорным приколистом, молодой консультант, коротая время в компании, скажем так ну очень неординарного персонажа развлекал себя довольно неоднозначными действиями. Заноза, проявляя интерес к достопримечательностям и истории малой родины Маляра, и слушая его рассказы, внезапно переключался на проблематику гей движения в Северной столице и интересовался отношением своего подопечного к лицам с нетрадиционной сексуальной ориентацией. А видя, как Маляришка теряется и смущается от подобных вопросов, Заноза «подливал»82 уже по полной программе гладя того по руке и громко восхищаясь его прелестной гладкой кожей. Актёрская игра молодого Консула была для Маляра настолько убедительной что, начиная всерьёз опасаться покушения на целостность своего сокровенного «дупла» тот вновь напрочь забывал, зачем и для чего он находился на кухне, и еда на двадцать человек снова была безнадёжно испорчена.

Заноза определил Маляру на той неделе один единственный вид последствий за «косяки»83 допущенные на кухне. Он собственноручно пробивал шлепки сыну Северной Пальмиры по голым «булкам»84 самодельной мухобойкой с добрым резиновым брызговиком на конце. К завершению недели от полученной «терапии» небольшой от природы «туз» худого Питерского гостя достиг цвета спелой сливы, а по форме и размеру мог конкурировать с всемирно известными прелестями Дженнифер Лопес. Весть о произошедших изменениях с задницей Маляра стремительно облетела деревенское реабилитационное сообщество и почти все приходящие гости с других домов сочувствующе просили «красавца» продемонстрировать это достижение. Впрочем, внезапный обладатель столь шикарного «туза» особо не обламывался и с готовностью поворачивался и оголял свой зад, выпирающий неестественно надутыми лилово-синими шарами из «плаварей»85. Увиденное зрелище неизменно вызывало смену настроения любопытствующих от первоначального фальшивого сочувствия до нездоровых восхищения и восторга. Счастливые обладатели телефонных фотокамер из числа консультантов и волонтёров спешили запечатлеть эту «внеземную красоту» на память.

А качество приготовляемой Маляром пищи ради чего изначально и затевалась вся эта экзекуция, если и улучшилось, то совсем незначительно. Группа стонала и заметно «негативила» от систематического недоедания. Доктор, глядя на всю происходящую вокруг вакханалию только лишний раз приходил к выводу и убеждал себя, что ему здесь абсолютно нечего делать и скоро весь этот бред закончится в его жизни. Потому что уже совсем скоро его День рождения и паханы наверняка, устроили ему эту краткосрочную командировку в столь экзотическое и экстравагантное место, чтобы он испугался, как следует, и наконец-то взялся за ум.

Своими выводами о скором освобождении Док делился с Коньком, не удосуживаясь при этом пояснять причину своей непоколебимой уверенности. Двадцатичетырёхлетний парнишка в зависимости от своего настроения по-разному относился к самоуверенной браваде старшего товарища. Он мог то с нескрываемым раздражением и злостью начать приводить в примеры сроки пребывания их соседей. То с хитрой ухмылкой спрашивать, когда тот сот собрался в побег, заявляя, что он бы не советовал, так как кругом были одни болота.