Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии»

«Ну, вот и полегчало.… А неплохо было бы повторить ещё после завтрака! Я и жрать то толком не хочу, прямо сейчас бы накатил ещё соточку вдогонку!» – роились мысли в его голове.

Как уже говорилось ранее чилинарий, в котором вольготно развалился главный герой через арочный дверной проём соединялся с общим залом. В зале сейчас находились все остальные обитатели этой избы кроме новоиспечённого Докторского старшего брата и коротко стриженного крепкого старика с повреждённым правым глазом и тремя отсутствующими кроме большого и среднего пальцами правой руки. Дед сидел на стуле справа от прохода в зал около своего ложа и молча со свирепым выражением лица подобно мифическому Циклопу, глядел в окно, поглаживая повреждённую клешню. Подробный молча разместился на втором стуле слева от прохода и, судя по выражению его физиономии, мысленно проклинал свою судьбу по многим причинам, в том числе и за свалившееся буквально на голову счастье обретения брата.

В зале вдоль стены с тремя окнами стояло три двухъярусных шконаря, а у противоположной, отделяющей зал от консультантской, ещё два. С учётом одного двухъярусного шконаря и разложенного дивана в консультантской и раскладушки в зале, об которую ночью запнулся Доктор, в общем, в этой халупе получалось двадцать спальных мест. Консультантской, в которую через распахнутую дверь Док заглянул, проходя по коридорчику мимо, называлась небольшая комната напротив кухни с одним окном. Сейчас раскладушка в зале отсутствовала, а между двумя рядами кроватей стояли в ряд три деревянных стола собранных из обыкновенной обработанной доски с простыми деревянными лавками вдоль них с обеих сторон. На стенах висело много плакатов с чьими-то мудрыми изречениями и рисунками, агитирующими за трезвый образ жизни. Ещё заходя с улицы, Доктор обратил внимание на то, что все парни, а в доме жили только представители мужского пола, что-то сосредоточено пишут в тетрадках разместившись либо на нижних шконарях либо на скамьях за столом.

Судя по звукам и запахам, доносившимся из зала, стало понятно, что началось активное приготовление к завтраку. Кто-то попросил всех освободить столы, затем этот же голос попросил помочь расстелить клеёнку. Шелест расправляемой клеёнчатой скатерти сменился лязганьем доставляемой с кухни металлической посуды. Небольшая кухонька, которую ночью Док уже посещал, находилась за стенкой чилинария и некоторые звуки оттуда долетали через стенку. После последующего непродолжительного затишья, этот же голос пригласил всех к столу. Старший брат позвал Доктора к столу на корню пресекая попытки того отказаться от приёма пищи по причине отсутствия аппетита. Он сразу объяснил обретённому младшему брату о главенстве олимпийского принципа в этом учреждении, и что есть совсем не обязательно – главное занять своё место за столом.

Выйдя из чилинария, Док обратил внимание на то, все постояльцы разместились на лавках вдоль удлинённого за счёт приставного столика обеденного стола. У приставного же столика с трёх сторон стояли стулья. Ему освободили место на лавке с левой стороны от стола подле старшего брата. На столе были расставлены металлические миски из нержавеющей стали, называемые здесь «шлёмками» с какой-то весьма неаппетитного вида кашей в них. Рядом с каждой миской стояла металлическая кружка из того же металла на две трети наполненная непривычно прозрачным для Доктора чаем с плавающими в нём листиками заварки.

На завтраке он, превозмогая отвращение, проглотил пару ложек отвратительной каши вприкуску с хлебом, по которому собственноручно как попало металлической ложкой, размазал кусок называемого здесь маслом дешёвого сливочного спреда. К кашам он не притрагивался до этого со времён своего пионерского детства, вдоволь их, наевшись в средней школе и пионерских лагерях. Вкусить столь ненавистную с отрочества местную пищу его сподвигло опасение, как бы его не опрокинули с алкогольной добавкой по причине отказа от еды. Отодвинув от себя чуть початую шлёмку и на треть откусанный ломоть хлеба, он запил всё проглоченное безобразие парой глотков чая, который на вкус оказался сродни помоям. Подробный подсказал, что недоеденные продукты здесь принято предлагать нуждающимся, и показал на примере как это делать, обратившись к коллективу. В мгновение ока, Докторские объедки, включая недопитый чай, были по-братски разделены, а если точнее, то разорваны в клочья меж голодной братвы.

«А с рационом то тут беда по ходу, раз они такую парашу за обе щеки уплетают!» – последовавшее умозаключение не вселило особого оптимизма главному герою.