Пугачева против Ротару. Великие соперницы

Вообще, в те дни у Ротару и Пугачевой было по две песни, которые, что называется, звучали даже из утюгов: у первой это были «Меланхолия» («Нежная мелодия») и «А музыка звучит» (А. Мажуков – Н. Зиновьев), у второй – «Миллион алых роз» и «Старинные часы». Причем «Меланхолию» и «Розы» можно было отнести к задушевным песням, а «Музыку» и «Часы» – к песням более серьезным, даже в какой-то мере философским.

Самое интересное – исполняя массовые хиты, Ротару в то же время продолжала не чураться и гражданственно-патриотических песен. Например, тогда в ее репертуаре появилось очередное произведение подобного плана – «Вставайте» (Р. Амирхаян – А. Закиян), которую она впервые исполнила в финале «Песни-82». Это была антивоенная композиция, родившаяся на свет как отклик на ту гонку вооружений, которую объявили американцы при их новом президенте – Рональде Рейгане (в ходу тогда было выражение «звездные войны», запущенное с легкой руки американских идеологов, после того как Белый дом разработал программу СОИ, смысл которой был в том, чтобы в будущей войне активно использовать и космическое пространство). Ротару исполняла песню «Вставайте» с таким темпераментом, что зрительный зал буквально… вставал со своих мест, движимый общим порывом и откликаясь на тот призыв, который звучал в песне.

Опять в растревоженном мире оружия слышится звон.
В умах обезумевших атом сегодня нейтроном сменен.
Одной лишь планете Вселенной цветущая жизнь дана,
В защиту ее поднимайтесь, в опасности снова она.

Права человека на жизнь мы свято должны охранять.
Во имя защиты живого спешите свой голос отдать.
Вставайте, вставайте, вставайте! Молчать нам сегодня нельзя.
Вставайте, вставайте, вставайте – в опасности наша Земля!..

И снова повторимся: в устах Ротару подобные песни звучали вполне органично и соответствовали ее имиджу лирической и гражданственно-патриотической исполнительницы. В устах Пугачевой такого рода произведения выглядели бы как пятое колесо у телеги. Поэтому последнюю никто и никогда не заставлял включать в свой репертуар такие песни. Пугачева на эстраде была в какой-то мере внесистемщицей, в задачу которой входило быть альтернативой системщикам – той же Ротару или Иосифу Кобзону. Кстати, та же ситуация сложилась и в других жанрах: в кинематографе системщикам Сергею Бондарчуку или Юрию Озерову противостояли внесистемщики Алексей Герман или Андрей Тарковский, в жанре ВИА – системщикам «Самоцветам» или «Веселым ребятам» противостояли внесистемщики из «Машины времени».

Как уже говорилось ранее, Ротару поддерживали люди, которые мыслили категориями системы (консерваторы), а Пугачеву – те, кто считал себя прогрессистом и не видел ничего страшного в том, чтобы не только критиковать эту систему, но и вообще попытаться выйти за ее рамки. Сама Пугачева в интервью «Комсомольской правде» высказалась на этот счет иносказательно:

«Вот я пробила головой потолок. А оказалось, что до крыши еще чердак. На чердаке пыльно, душно, трудно дышать… Конечно, я могу спуститься назад и тихо, мирно зажить. Но я хочу туда, на крышу! И что же? Снова самой пробивать потолок? А если не хватит сил? И вот я думаю: а может, мне один раз в жизни быть благоразумной, спуститься на лифте, найти пожарную лестницу – она ведь тоже ведет на крышу – и подняться наверх так? Только те, которые избирают такой путь, должны помнить, что и тут нужна страховка… А то еще поскользнешься, как один из булгаковских персонажей». – «А что там, на крыше?» – последовал вопрос журналистки. «Там такой чистый воздух!..» – ответила Пугачева.

Вот почему те образы, которая создавала на сцене Пугачева, многих людей из числа консерваторов откровенно… пугали. Как высказалась на этот счет на страницах «Советской культуры» учительница из мордовского городка Краснослободска Е. Конкина:

«Я не могла бы довериться человеку, кумиром которого, властителем дум которого является, скажем, сценический герой песен В. Леонтьева или А. Пугачевой. Прошу понять меня правильно. Я не имею в виду самих исполнителей и ничего не хочу сказать о них плохого. Но те образы, которые они создают на сцене, как-то настораживают. Раньше они просто смешили, теперь немножко пугают…»

А вот мнение с другого «берега» – с либерал-прогрессистского, которое принадлежит журналистке «Комсомольской правды» Ирине Руденко (именно она и брала то интервью у Пугачевой):

«Она (Пугачева. – Ф. Р.) стоит у двери, и лицо ее бледно, как лицо человека, которому не хватает свежего воздуха.

Она знает: он, воздух, – еще выше».