Пугачева против Ротару. Великие соперницы

«Когда Ирина подходила к телефону, начиналось этакое «лирическое отступление» часа на полтора, а то и два. За что, соответственно, мне в ноябре приходит счет за международные переговоры на тринадцать тысяч рублей. Можно представить, сколько лет нужно было копить деньги, чтобы купить себе, скажем, «Волгу», которая стоила тогда чуточку дороже. К слову, родные, хотя и столбенели каждый раз от вида моих телефонных счетов, никогда мне никаких комментариев по этому поводу не делали…»

Итак, что мы имеем в сухом остатке. Несмотря на неудовлетворительную (по словам самого Лещенко) концертную ставку, он был достаточно богатым по советским меркам человеком. Значит, эта концертная ставка была не единственным источником его больших доходов. И эти источники он сам называет «незначительными нарушениями финансовой дисциплины». Советским государством управляли люди неглупые, которые исходили из того, что ставка у эстрадного артиста должна быть не слишком большой, поскольку в любом случае он всегда найдет возможность подхалтурить и обеспечить себя дополнительным заработком, во много раз превышающим официальный. То есть это были нелегальные рыночные отношения.

Кстати, они достаточно активно коррумпировали культурную среду, и в эту коррупционную систему были вовлечены практически все: как чиновники, так и артисты. Например, если артист хотел добиться для себя гастролей в выгодном с финансовой точки зрения регионе (не где-нибудь в глубинке, а в крупном городе), то он должен был заплатить определенному чиновнику в своей филармонии (или напрямую в Минкульте) взятку: либо деньгами, либо натурой (разного рода дорогие подарки в виде импортных духов, одежды и т. д.). Если артист хотел получить очередное звание или лауреатство на каком-нибудь конкурсе, то взятки давались членам жюри, а уже те делились с чиновниками. Если артист хотел попасть в ротацию на радио или ЦТ – опять же без взяток не обходилось.

Вся эта система существовала в советском искусстве давно, но особенно пышно разрослась именно в годы мелкобуржуазной конвергенции — в 70-е годы. Бороться с этим было бессмысленно, однако навести элементарный порядок было необходимо, поскольку это наносило экономике страны колоссальные убытки. Общая ежегодная суммарная цифра этих «незначительных нарушений», повторимся, выливалась в миллионы рублей. Причем с развитием мелкобуржуазной конвергенции суммы эти не уменьшались, а, наоборот, возрастали (что неудивительно, учитывая, что позднебрежневские времена в народе называли «всеобщим пофигизмом»). Именно с последним и начал борьбу Юрий Андропов и его «силовики». Они не хотели «уравнять всех во всем, независимо от рода деятельности каждого и заслуг его перед страной», как утверждает Лещенко, цель была иная: взять под контроль «левые» денежные потоки, которые, во-первых, утекали мимо государственной казны, во-вторых – развращали элиту.

По словам Лещенко, досталось тогда как Алле Пугачевой, так и Софии Ротару. Видимо, поэтому у первой и возникло желание покинуть страну – она испугалась за свое будущее, которое в свете правления Юрия Андропова стало выглядеть туманным и менее привлекательным. Вряд ли она думала, что ее могли посадить за «незначительные финансовые нарушения», однако нервов могли попортить изрядно, в том числе вообще отлучить от «левых» денег. Лещенко было чуть легче – он взял и вступил тогда в ряды КПСС, чем существенно обезопасил свое будущее. Пугачеву в партию никто бы не принял, а высокими званиями она тогда не обладала – была всего лишь заслуженной артисткой РСФСР.

Что касается Ротару, то у нее тогда возникли проблемы куда более серьезные, чем у Лещенко и Пугачевой. Вот как об этом вспоминает Валерий Евдокименко (старший брат мужа Ротару):

«Однажды Соня звонит мне домой и просит срочно открыть ей банковский счет. Я открыл, а она присылает на него 1 333 000 рублей! В то советское время на эту сумму можно было купить два стоквартирных дома! Из-за этого у Толика произошел первый тяжелейший стресс! Соня втянула его в авантюру какую-то кооперативную, с махинациями. Эти деньги были перечислены с нарушениями, без налогообложения. Против Толи возбудили уголовное дело, потому что на всех бумагах стояла его фамилия. Потом его едва не посадили в тюрьму! Спас от нар Анатолия Юрий Чурбанов, знаменитый зять Леонида Брежнева (в 1981–1983 годах Чурбанов был 1-м заместителем министра внутренних дел, а в 1983–1986 годах – заместителем начальника управления внутренних войск. – Ф. Р.). Я знал Юрия еще по ЦК комсомола.

Потом Соня предложила перечислить эти деньги в Прибалтику, чтобы ей их там конвертировали. Я ее тогда предупреждал: «Ты все потеряешь!» Короче, она меня не послушала и все деньги в итоге потеряла! А Толя долго не мог в себя прийти, переживал, что едва не попал в тюрьму…»