Пугачёвщина. Что это было? К 250‑летию пугачевского бунта

Пыжиковская концепция Пугачёвской войны полностью отражает его общую историческую концепцию развития России, однако в ней есть определённые детали, на которых мы должны остановиться. Первое, что отмечает Пыжиков в главе, посвящённой Пугачёвской войне, в книге «Славянский разлом. Украинско-польское иго в России»[9], это то, что про Пугачёвскую войну написано огромное количество научной и околонаучной литературы. Однако вся эта литература грешит либо тенденциозным советским подходом, где Пугачёвскую войну видели исключительно с точки зрения классовой борьбы, либо она грешит романовским подходом или романовской схемой, как её называет Пыжиков, когда под восставшими бунтовщиками понимался некий различный сброд, в том числе и народный, не просвещенный светом христианства. И те, и другие историки, романовские и советские, как утверждает Пыжиков, «буквально вымарывали староверческий след, убирая упоминания о расколе», более того, «приверженцев старой веры, участвовавших в войне, постановили считать не русскими, а лицами без определенной национальной идентификации»[10].

Пыжиков в своём исследовании хочет восстановить историческую справедливость и показать роль старообрядцев в расколе. И нужно сказать, что это одно из немногих исследований, в котором обращается внимание на этот фактор. Но прежде Пыжиков упоминает такой факт, что Россия в принципе соскучилась по царю за долгое время, пока Россией правили царицы. Восшествие на престол Петра Федоровича, что называется, совпало с народными ожиданиями, и царя сразу же стали идеализировать. Несмотря на то что он делал, несмотря на его общую политику, у него был своего рода «медовый месяц» в общении с народом.

Конечно, Пётр III был совершенно далёк от основной народной массы России, но мифологическое сознание народа приписывало ему различные чудесные желания и способности, связывало с ним самые различные ожидания, в том числе ожидания насчет послаблений в отношении старой веры, старообрядчества, которого, по Пыжикову, придерживалось чуть ли не большинство населения. Убийство Петра III сразу же породило молву о его чудесном спасении и о том, что он был народным царём, народным защитником, ну и конечно, якобы симпатизантом старой веры. Поэтому даже до появления Пугачёва молва уже говорила о том, что вместо царя похоронен какой-то капрал, а истинный царь спасён и где-то скрывается.

Сам Пугачёв к этому не имел никакого отношения, поскольку участвовал в Семилетней войне с Пруссией, потом в войне с Турцией и слабо представлял себе, к тому же будучи православным, вообще-то говоря, что происходит на Урале, в Центральной и Восточной России. Если бы не одна неприятность, которая с ним случилась после его выхода в отставку, то, возможно, он никогда бы и не пошёл в бунтовщики. А. С. Пушкин в «Капитанской дочке» рисует портрет Пугачёва как авантюриста, который живёт по принципу: лучше один раз напиться крови как орёл, чем как ворон всю жизнь клевать мертвечину. Конечно, ничего не говорит об авантюрном характере Пугачёва до известных событий. Однако после того, как Пугачёв подрядился помочь родственникам жены бежать за Терек, – а они были пойманы и оговорили Пугачёва, – ему самому пришлось удариться в бега. И он нашёл поддержку именно у старообрядцев.

Старообрядцы, сеть которых покрывала всю Россию, имели свои пароли, свои явки и свои укромные места, а также своих людей по всей стране таким образом, что беглый человек, которому старообрядцы решили помочь, передавался от дома к дому, от селения к селению по принципу эстафеты. Таким же образом и Пугачёв добирается до известного старообрядческого настоятеля Филарета Семёнова. Бывший купец второй гильдии и очень влиятельный в старообрядческом мире человек проводит с Пугачёвым очень серьезную политинформацию, рассказывая ему и о текущей ситуации в стране и о старообрядчестве в целом. Он надоумливает Пугачёва скрываться именно на Яике, поскольку именно там центральная власть наиболее слаба и раздражение людей наиболее сильно, так как совершенно недавно там состоялся бунт, который был жестоко подавлен: казачий круг был распущен, набатный колокол был снят и проводилось следствие в отношении бунтовщиков, которые отстаивали свои прежние казачьи привилегии.