И Дженнифер, эта
девочка, у которой всю жизнь были очень серьезные проблемы с отцом, не растворилась во мне, как обычно. Нет, на этот раз она смерила меня взглядом. Я знал этот взгляд. И этот взгляд говорил «с тобой покончено».Я отлично знал этот взгляд.
Я видел его на лице своего отца.
На лице Терезы.
На лице Кэсси.
Я ждал этого взгляда от Дженнифер, но это все равно меня ранило.
Мы провели в моей машине
много вечеров, я — пальцами в ее киске, она — обхватив ртом мой член; но Дженнифер никогда раньше от меня не отворачивалась.— Можешь отблагодарить меня, дав мне деньги, — тихо произнесла она, глядя вперед.
От ее небрежного безразличия — дай мне денег, чтобы я заплатила за убийство нашего ребенка — у меня заболели глаза. Но мне нужно было убедиться, что я ее не спугнул. Даже тогда в глубине души я всё ещё надеялся на то, что смогу уговорить ее поступить правильно и по собственному желанию выносить этого ребенка.
Знаю, я был глупцом. Слепым глупцом.
— Почему ты вообще меня об этом просишь?
— рявкнул я. — Бедная богатенькая девочка. Да у твоего папаши в бумажнике денег куры не клюют.Она свирепо зыркнула на меня.
— Потому что он не кончал в меня после того, как пообещал вытащить.
Я усмехнулся.
— О, твой папаша каждый раз вытаскивает?
— Это ты виноват, — упрекнула меня она, проигнорировав мой едкий намек на ее очевидные проблемы с отцом. — Ты сказал, что вытащишь. Но не сделал этого. Я теперь беременна. Козёл.
— Ты говорила, что принимаешь противозачаточные, — ответил я.
— У меня был желудочный грипп! — прошипела она. — Откуда мне было знать, что из-за рвоты от таблеток никакого толку?
Мне казалось вполне логичным, что от рвоты действие таблеток может прекратиться, но опять же, я начинал понимать, насколько глупа моя милая маленькая Дженнифер.
— А что, если я не дам тебе денег? — напустив на себя скучающий вид, спросил я.