Пуговица Дантеса

Ничтожного камер-юнкера мог обидеть каждый. А вот Пушкина – далеко не любой. Мало того, многие его откровенно побаивались. Ничего удивительного: ведь трусливый и подлый сильно рисковал быть вызванным к барьеру. А русская дуэль, как мы теперь понимаем, требовала людей особого свойства, коих с каждым годом становилось всё меньше и меньше. Общество тянется к некоему стандарту, и его зачастую раздражают бунтари и всякого рода гордецы-одиночки, для которых понятия «достоинство» и «честь» не пустые слова. Гораздо проще было иметь дело с теми, кто попроще и для которых вызов на дуэль считался почти самодурством.

Для Пушкина же дуэль с годами стала своего рода способом выражения борьбы со всем несправедливым и подлым. «Этому малому – умереть на дуэли», – шептались за спиной современники. И об этих перешёптываниях поэт прекрасно знал. Как знал и другое, о чём прочие даже не догадывались: умереть на дуэли являлось его самой заветной мечтой…

* * *

Князь П.А. Вяземский (из «Старой записной книжки»):

«В одно из своих странствований по России Пушкин остановился обедать на почтовой станции в какой-то деревне. Во время обеда является барышня очень приличной наружности. Она говорит ему, что, узнав случайно о проезде великого нашего поэта, не могла удержаться от желания познакомиться с ним, отпуская различные приветствия, похвальные и восторженные.

Пушкин слушает их с удовольствием и сам с нею любезничает. На прощанье барышня подает ему вязанный ею кошелек и просит принять его на память о неожиданной их встрече. После обеда Пушкин садится опять в коляску; но не успел он еще выехать из селения, как догоняет его кучер верхом, останавливает коляску и говорит Пушкину, что барышня просит его заплатить ей десять рублей за купленный им у нее кошелек. Пушкин, заливаясь звонким своим смехом, любил рассказывать этот случай авторского разочарования» [11].

В двадцатом состоялась дуэль поэта с Кондратием Рылеевым, к слову, тоже поэтом[34]. Инициатором поединка явился Пушкин, воспринявший близко к сердцу слух (пущенный графом Фёдором Толстым), будто «Пушкина высекли в Тайной Канцелярии за оскорбление Государя в стихах». А Рылеев имел неосторожность повторить это в одной из светских гостиных.

Стрелялись с дистанции в пятнадцать шагов. Оба сильно нервничали, особенно Рылеев. Он и выстрелил первым, но промахнулся. Прицелившись в товарища по перу, Пушкин вдруг поймал себя на мысли, что, нажми он на курок, и противник будет повержен. После чего демонстративно… выстрелил в воздух. Расстались довольно холодно.