Пуговица Дантеса

Вот оно как, ро-го-но-сец! Заместитель великого магистра Ордена Рогоносцев… Лучше б сразу – Ванька Каин! А то и Малюта Скуратов вкупе с палачом Сансоном… По крайней мере, было бы легче, терпимее… Ведь как он всегда презирал и смеялся (да нет – хохотал!) над всеми этими нарышкиными и борхами! Обер-егермейстер при Высочайшем дворе Дмитрий Львович Нарышкин… Его дражайшая красавица-супруга, княгиня Мария Антоновна Святополк-Четвертинская, долгие годы являлась официальной фавориткой императора Александра… Титулярный советник граф Иосиф Михайлович Борх, чиновник министерства иностранных дел, был известен тем, что свою жену, графиню Любовь Викентьевну Голынскую[28], совсем не любил, за что та отвечала тем же, почти открыто живя… с кучером. Не смешно ли?..

«Историограф» Ордена… Это о ком – о нём, о Пушкине?! Удар сильный, почти хук слева, поставленный на то, чтобы даже не унизить – уничтожить! И трудился над пасквилем Враг. Изощрённый, непримиримый, низменный. Который, перед тем как нанести смертельный удар, долго готовился. И всё же он, этот вражина, себя, несомненно, выдал. Это человек из близкого окружения; из тех, кто постоянно вертится рядом. Вертится ненавидя. И прекрасно знает, что Пушкин интересуется и пишет об истории. Отсюда и это – «историограф». Поэтому догадаться об авторе не составляет труда: он – тот, которого ненавидит сам адресат. Маска сброшена: Дантес!

Как выяснилось позже, подобные анонимки получили ещё как минимум четверо друзей и знакомых Пушкина – Вяземские, Карамзины, Виельгорские, братья Россеты. По убеждению неизвестного анонима, все эти люди, получив письма, должны были, как и Соллогуб, принести их конечному адресату – Пушкину. Однако каждый из них, терзаемый нехорошими предчувствиями, распечатал послание, прочёл и… оставил у себя.

Александру Сергеевичу Пушкину было нанесено публичное оскорбление. То была наглая пощёчина, осмелиться на которую, как он был уверен, мог лишь один человек – Жорж Дантес.

Вечером того же дня Пушкин отправил по почте Геккерену-младшему письмо. Он вызывал француза на дуэль…

Глава II

«…Доказывать нелепость дуэля не стоит, в теории его никто не оправдывает, исключая каких-нибудь бретёров и учителей фехтования, но в практике все подчиняются ему для того, чтоб доказать, черт знает кому, свою храбрость. Худшая сторона дуэля в том, что он оправдывает всякого мерзавца или его почётной смертью, или тем, что делает из него почетного убийцу…»

А.И. Герцен