Пуговица Дантеса

Известно, что Пушкин встречался с Грибоедовым и долго с ним беседовал. Говорили они и о нашумевшей «четверной дуэли». Именно эти беседы изменили отношение поэта к Якубовичу, который ранее представлялся ему в романтическом ореоле.

После трагической гибели в 1829 году в Тегеране дипломатической миссии во главе с А.С. Грибоедовым Пушкину суждено будет встретить скорбную процессию, сопровождавшую тело дипломата в Петербург. Вскоре после этого появятся первые наброски пушкинского «Выстрела», где один из героев будет очень напоминать Якубовича.

Дуэль и дуэльный кодекс постепенно занимают важное место в жизни и творчестве писателя. «Дуэль – возмездие, дуэль – наказание» и есть жизненное кредо самого Пушкина.

* * *

В девятнадцатом поэт вызвал на дуэль лицейского приятеля барона Модеста Корфа, к тому времени – служащего по министерству юстиции[33]. Корф всегда относился к Пушкину с некой почтительной осторожностью. И его воспоминания об однокашнике говорят сами за себя:

«Вспыльчивый до бешенства, с необузданными африканскими (как его происхождение по матери) страстями, вечно рассеянный, вечно погруженный в поэтические свои мечтания, избалованный от детства похвалою и льстецами, которые есть в каждом кругу, Пушкин ни на школьной скамье, ни после, в свете, не имел ничего привлекательного в своем обращении. Беседы ровной, систематической, связной у него совсем не было; были только вспышки: резкая острота, злая насмешка, какая-нибудь внезапная поэтическая мысль, но все это только изредка и урывками, большею же частью или тривиальные общие места, или рассеянное молчание, прерываемое иногда, при умном слове другого, диким смехом, чем-то вроде лошадиного ржания» [9].

В этот раз причина, на первый взгляд, была никчемная: Никита Козлов, слуга поэта, напившись в стельку, в прихожей Корфа учинил скандал и разодрался с камердинером хозяина, за что последний, дабы не буянил почём зря, дебошира хорошенько отмутузил. Козлов пожаловался Пушкину. Поэт вспылил и предложил барону разобраться у барьера. В ответ Корф заметил:

– Вашего вызова из-за такой безделицы не принимаю. И не потому, что вы Пушкин, а потому, что я не Кюхельбекер…

Пушкин оскорбился ещё больше, но потом они всё-таки помирились…

У Пушкина было своё собственное видение чести русского дворянина. Такой вывод можно сделать, ознакомившись с одним его письмом, адресованным некоему г-ну Дегильи, уклонившемуся от дуэли. Вчитаемся, постараемся в каждой строке письма разглядеть нечто большее, нежели простое обращение к трусоватому французу:

«К сведению г-на Дегильи, бывшего французского офицера. Недостаточно быть трусом, нужно еще быть им в открытую.