Пуговица, или серебряные часы с ключиком

Дедушка Комарек давно уже не верит в бога. Однако сейчас он в полном отчаянии думает: «Если ты все-таки есть, Господи, если ты есть, не покинь нас в этот час! Помоги нам пережить этот день!»

Старый Комарек проклинал все, что видел здесь, на вершине холма, и сам ров он проклинал, этот трижды ненавистный ров! И сам себя он проклинал. Проклинал за то, что привел своих на этот холм. Надо, чтобы этот Рыжий сейчас держался поближе. И старик сказал мальчишке:

— Пойди назад. Следи, чтоб никто не отбился!

«Если ты есть, Господи, смилостивься над нами, дай нам пережить этот один день…» — все думал он.

Неподалеку от группы деревьев ров кончался. Здесь в землю были наискосок врыты толстые бревна. Приложив два пальца к шапке, старый Комарек приветствовал солдат.

Но солдаты смотрели только на фрау Кирш. Должно быть, уже успели разглядеть, какая она молоденькая и какая хорошенькая. Трое парней, подбежав к ней, подхватили тележку и перенесли через весь завал… «Дальше, дальше, — думал Комарек, — скорее дальше!» И тут же вдруг почувствовал, что опасность миновала: все внимание солдат было сосредоточено на фрау Кирш. На Рыжего никто и не смотрел.

Без приключений они миновали две деревни, а когда приближались к третьей, снова увидели солдат в усадьбах. И еще они увидели старый, высохший тополь у самой околицы — белесые ветки облупились, кора спала, и ствол светился в лучах заката.

Возможно, что как раз это мертвое дерево и побудило Комарека свернуть к домам: у самого тополя дорога разветвлялась и они, минуя постройки, могли бы пройти прямо на запад.

У первого же дома стояла полевая кухня. Вокруг толпились солдаты. А когда старик со своим маленьким обозом подошел поближе, их пригласили поесть.

— Мы все здесь. Никто не отстал, дедушка Комарек, — сказал мальчонка, садясь между стариком и Рыжим.

Заборы были повалены, в приусадебных садах стояли большие грузовики. Солдаты оказались из разных родов войск: и матросы, и летчики, и ребята из гитлерюгенд в огромных касках. По улице медленно шагали два жандарма.

— Ты поглядел бы, — сказал Комарек, — не найдется ли для нас местечка в какой-нибудь риге. Но сперва съешь свою похлебку.

Потом они опять услышали теньканье маленькой пеночки. И все же в тот вечер царила какая-то непонятная тревога. Генрих никак не мог заснуть. Больше всего ему хотелось побежать к помпе, где собрались солдаты.

— Завтра наши начнут главное сражение, дедушка Комарек, — говорит он.

Но ответа нет. Генрих замечает, что дедушка Комарек крепко спит.

«До чего ж пить хочется! — думает он. — Надо к помпе сбегать».

Он поднимается, достает из чемодана кружку и ощупью выбирается на волю. У помпы он застает и фрау Кирш.

— Знаете, фрау Кирш, какая у меня изжога, ужас! — Генрих единым духом выпивает кружку холодной воды.

А фрау Кирш кладет ему на плечи руки и, привлекая к себе, говорит:

— Радость ты моя!

Светловолосый солдат играет на губной гармошке, ему подпевают: «С тобой, Лили Марлен…» Другие тихо переговариваются.

Высокий худой унтер-офицер стоит рядом с фрау Кирш. Она с ним разговаривает, они смеются. Потом вместе подпевают гармошке. Это совсем молодой человек, темноволосый, в очках.

«Все в жизни проходит, и крутится год, и после зимы наступает весна…» — поют они.

Вернувшись в ригу, Генрих осторожно пробирается на свое место рядом с Комареком. Что это? Он наступил на чью-то ногу? Не могло здесь быть ничьей ноги! Он еще раз ощупывает это место: две совершенно нормальные здоровые ноги. Сомнений быть не может: обе ноги — «инвалида»!

Генрих упал рядом с Комареком на солому. Что же делать?!

— Дедушка Комарек! — тихо зовет он, так тихо, чтобы Рыжий не услыхал. — Дедушка Комарек, это важно, важно очень… дедушка Комарек!..

Но старик не слышит: он крепко спит.

Мальчик поднимается и снова выходит.

«У него же две ноги! Две ноги!» — думает он.

Двор большой, темный. Мальчик взбирается на дышло большой телеги. Он дрожит от возмущения: «У него же две ноги!»

Прошло немного времени. Генрих успокоился и уже подумывает, не вернуться ли ему в ригу. Он подбежит, рывком откроет огромные ворота и во весь голос крикнет: «Я нашел предателя!»

«Что же делать? Что же делать?» — думает он, чуть покачиваясь на дышле.

Наконец он решает встать и выйти на улицу. Но тут слышит: двое вошли во двор, тихо переговариваются. Вот поравнялись с ним. Да это же фрау Кирш с тем очкастым! Они медленно пересекают двор.

15

Около помпы все еще толпится народ. Кто-то играет на губной гармошке.

Мальчик сидит и думает о фрау Кирш, думает о том, что ему следует сообщить кому-то о Рыжем. Да, да, он обязан донести на него, обязан!

Он вышел со двора и вдруг увидел фрау Сагорайт с двумя солдатами. Она в чем-то горячо убеждала их. Тогда Генрих снова забежал во двор и сел на дышло.

Немного погодя мимо прошла фрау Сагорайт. Не заметив его, она осторожно прикрыла за собой ворота риги.