Пуговицы

Женечка медленно, словно крадучись, пробрался к гробу. Всё стихло. Все пристально и как будто настороженно следили за ним.

Он подошёл к столу и, едва склонив голову, застыл возле изголовья гроба.

— Дождалась-таки своего мальчика, — ворчливо произнесла Марго.

— Откуда вы знаете? — удивилась я.

— Я всё знаю, — Марго подмигнула и, резко развернув кресло, выехала из зала.

Мне показалось, что это был знак и она хочет мне что-то сказать, но оставить Женечку в такую минуту я не могла.

С ним происходило нечто странное. Даже издали не трудно было заметить, как он взмок и тяжело дышал. Руки сцепились в замок на груди, он будто что-то крепко сжал и с силой удерживал. От напряжения губы посинели, подбородок выдвинулся вперёд, туловище едва заметно покачивалось взад-вперёд. Казалось, он впал в некое подобие гипноза и вот-вот упадёт.

Я быстро подошла к нему, мельком глянула в гроб, где лежало восковое засыпанное цветами и связками пуговиц тело и потащила к выходу. Он не сопротивлялся. Механически переставлял ноги и невнятно бормотал.

— Тебе плохо? — потрясла я его, как только выбрались на улицу и свежий, морозный воздух ударил в лицо. — Там было ужасно душно.

— Мне странно, — признался он. — Очень странно. Она как будто разговаривала со мной.

— Ну, как труп может разговаривать?

— Её сущность говорила со мной.

— И что же она говорила?

— Что я убийца. Я ответил, что не боюсь её, но она только и повторяла: убийца, убийца, убийца… Здесь везде дестрой. Пожалуйста, я хочу вернуться.

Я отлично знала, сколько всего может нафантазировать Женечка, но от его слов стало не по себе. Откуда ему знать, что Лидия Михайловна считала его убийцей? Тамара Андреевна в жизни не рассказала бы такое. Если только он подслушал её разговор, но он бы обязательно сознался в этом раньше. Скорей всего, это сказал кто-то из людей, стоявших позади него. Кто-то, кто слышал подобное от Лидии Михайловны. Наверное, они его и в лицо знают. Надя могла показывать фотографии. Вот почему Марго его тоже узнала.

— Она похожа на Надежду Эдуардовну, — задумчиво сказал Женечка.

— Ну, конечно. Она ведь её мама.

— Нет. Потому что тоже мёртвая и тёмная. Но с Надеждой Эдуардовной никто не прощался.

В стороне, прячась под глубоким капюшоном, нас поджидала Марго. Ноги её были покрыты серым ворсистым пледом. Она поманила меня пальцем, и я подошла.

— У тебя не будет пуговки? — проговорила она елейным голоском попрошайки.

Я оглядела себя. На мне была худи, джинсы и куртка на молнии.

— К сожалению, нет.

— А у мальчика?

Женечка был одет в короткий пуховик, а под ним рубашка и свитер. Тамара Андреевна всегда его одевала как следует. Но трогать его, особенно сейчас, не стоило.

— Нет.

— А если поискать? Хорошенько… — женщина моргнула своим страшным тиком. — А я тебе взамен какой-нибудь секрет расскажу.

— Почему столько людей пришло? Они что, все так любили Лидию Михайловну?

— Конечно, нет. Некоторые её и в глаза не видели, она же из комнаты своей не выходила.

— Зачем тогда они здесь?

— Думаешь, у нас развлечений много? Вечером стол накроем, посидим, помянем, — она потрясла свисающими подбородками. — Так что насчёт пуговки?

Ещё недавно у меня была тысяча вопросов, но теперь вдруг в один момент они все закончились. А новые секреты знать не хотелось. Я устала.

— Мне не нужны секреты. Чем их больше, тем страшнее становится.

— Назад дороги нет, — злорадно ухмыльнулась Марго.

— До свидания.

Собираясь уже отъехать от меня, она вдруг остановилась.

— До свидания? Ну, как скажешь.

Вспомнив предупреждения Томаша, я поторопилась поскорее уйти, подхватила Женечку, и мы быстро пошли в обратную сторону. Он хотел подождать чернобровую, чтобы она нас проводила, но я так замерзла и хотела в туалет, что на подходе к жилому корпусу почти бежала.

Влетела в вестибюль, чуть не сбив бабушку с рыжим котом. По-быстрому сняла куртку, сунула Женечке в руки и усадила его на диван.

— Я в туалет. Жди. Вернусь, вызовем такси.

— Микки, только ничего не бойся, — крикнул он мне вслед.

Туалет я нашла быстро. По коридору поворот и по лестнице наверх. А вот когда вышла, неожиданно растерялась. Что направо, что налево, коридор был везде совершенно одинаковый: ковровые дорожки, двери, светильники.

Свернула налево, но сколько ни шла, отыскать лестницу никак не могла. В прошлый раз, когда мы приезжали с Томашем, всё было очень запутано, и я сразу поняла, что без помощи не справлюсь. Но, как назло, на этаже не было ни одного человека.

Я постучала в первую попавшуюся дверь. В ответ оттуда раздался сильный кашель. Хриплый, задыхающийся, неприятный. Я постучала в соседнюю дверь. Мне открыла девочка лет десяти, чем-то похожая на Дашу. Увидеть ребенка в таком месте было неожиданно, но когда она вдруг проскрипела старушечьим голосом: «Тебе чего?», я вдруг совершенно отчётливо увидела, что это не девочка, а маленькая сморщенная бабка.

— Не подскажете, как пройти к главному входу?

— Не ищи их. Первый сошёл на прошлой станции, а второй спит. Теперь уже до весны. У тебя, случайно, нет пуговицы?