Читаем Пуговицы полностью

Мама Томаша, наверное, очень гордилась своим воспитанием. Все мамы хотят иметь таких образцовых правильных сыновей: красивых, умных и рассудительных. Умеющих разобрать стол, предлагающих зонт и пахнущих альпийскими лугами. Вот только догадывалась ли она о Наде?

Я ещё немного постояла, наблюдая, как он складывает столешницу, и пошла на кухню.

Грязные тарелки были навалены в раковине, стеклянные миски с остатками салатов одна на другую напиханы в холодильник. Мусорка забита бумагой, салфетками и пакетами из-под сока. Но бутылок от спиртного не было. Это, пожалуй, единственное, что они потрудились убрать.

Я отмотала из рулона чёрный пластиковый пакет для мусора и переложила все тарелки из раковины в него. Зачем мыть? Всё здесь, что когда-то имело значение, превратилось в бессмыслицу.


Если у меня когда-нибудь будет своя квартира или дом, я ничего не стану собирать или тратить деньги на вещи. Столовые сервизы, дизайнерские шторы, брендовые спортивные костюмы. У меня будут только сухие ботинки и огромная удобная кровать, которую я завещаю кремировать вместе со мной.

Хлопнула входная дверь. Томаш понёс стол соседям. Интересно, как часто он бывал в этой квартире?

В холодильнике нашлась колбасная нарезка, оливки, солёные огурцы и селёдка. Сначала я хотела их выкинуть, но потом решила, что Кощей обрадуется такому разнообразию, и пока Томаш не вернулся, собрав всё в непрозрачный белый пакет с ручками, спрятала за дверью.

Он неслышно вошёл, когда я подметала пол и остановился на пороге.

— Я всё. Помощь нужна? Могу выкинуть мусор.

— Похороны — это такая формальность, — в тот момент я как раз думала об этом. — Люди приходят на них ради самих себя, чтобы совершить хороший поступок и потом спать спокойно. Или просто порадоваться, что умерли не они.

— Вообще-то приходят, чтобы выразить любовь и уважение к умершему, — в его голосе прозвучало осуждение.

Я выпрямилась.

— Выражать любовь нужно живым, а мёртвым она уже не нужна.

Несколько секунд мы смотрели прямо друг на друга, после чего он кивнул с таким видом, будто я сказала какую-то гадость, но это было ожидаемо и ничуть его не удивило.

— Что мне ещё сделать?

— А ты любил Надю?

— Что? — он поморщился, словно не расслышал, но я готова была поклясться, что по его лицу пробежала тень.

— Ну, вы же общались и всё такое… — я сделала многозначительную паузу. — Что конкретно ты хотел выразить, когда пришёл к ней на похороны?

— Я пришёл, потому что так правильно, — он без труда выдержал мой требовательный взгляд.

— А почему у Нади не было друзей, которые хватились бы её?

— Я не знаю.

— Кто-нибудь из них пришёл на похороны?

— Нет. Зато Павел Степаныч был.

— Трудовик? Ого! Круто. Наверное, рыдал горючими слезами?

— Почему ты такая злая, Микки? С человеком случилось несчастье, а ты только насмехаешься. Даже если Надя тебе не нравилась, сейчас это уже не имеет никакого значения. Ты жива, а она мертва. Считай, что ты победила. Только держи это в себе.

Его слова прозвучали унизительно. В глазах читался укор.

Я бросила веник на пол и вытащила флэшку.

— И это ты собираешься учить меня морали?

— Что это? — он протянул руку, но я резко убрала флэшку за спину.

— Ты знаешь.

— Без понятия.

— Ваши с Надей похождения.

— Извини, Мики, я не понимаю, чего ты хочешь, — Томаш улыбнулся.

— Я хочу, чтобы ты во всём сознался! — выпалила я на одном дыхании, совершенно не подготовившись. Думала вывести его из себя, но он не вывелся. Только задумчиво нахмурился.

— Сознался в чём?

— В том, что это ты её убил.

Я внимательно следила за его реакцией. Очевидно, что он напрягся, но очень старался этого не показывать, поэтому, улыбаясь, продолжал смотреть мне прямо в глаза, как это делают животные, когда решают, стоит ли им напасть или лучше отступить.

— Неожиданно. И зачем мне это?

— Откуда мне знать? Возможно, из ревности, или потому что ты маньяк.

Встряхнув головой, он неожиданно рассмеялся, как если бы вдруг сообразил, что это игра или розыгрыш.

— Мне ничего не стоит пойти сейчас в полицию и отдать им эту флэшку.

— Можешь объяснить, что на ней?

— Там запись, где у вас с Надей секс.

— Не может быть. Покажи.

Он снова протянул руку. Взгляд у него был медленный, но движения быстрые. Я отпрянула.

Снисходительная улыбочка наконец-то стёрлась. Томаш явно разволновался.

— Где ты это взяла и зачем она тебе?

— Пойду с ней в полицию.

Его плечистая фигура, закрывающая дверной проём, казалось, выросла до размеров кухни и угрожающе нависла надо мной.

— Считаешь, это доказывает мою виновность?

— Пусть полиция разбирается, — откликнулась я как можно беспечнее.

Уловка сработала. Впервые я видела на его лице нечто большее, чем демонстративное равнодушие.

— Скажи просто, что тебе нужно. Ведь, что-то нужно, да? Иначе ты бы не провоцировала здесь меня, а была уже в полиции, — он перевёл дыхание.

— На что это я тебя провоцирую? Теперь ты и меня, как и Надю, трахнешь и бросишь в колодец?

На секунду он словно провалился в свои мысли, а после короткой паузы вынырнул.

— Тебя? Нет. Чего ты хочешь?

— А что ты можешь предложить?

Перейти на страницу:

Похожие книги