Пуговицы (СИ)

Из одной из комнат появилась уборщица с нагруженной грязным бельём тележкой, я бросилась к ней. Стоя в дверях, она продолжала разговаривать с кем-то невидимым.

— Скажите, пожалуйста, как найти выход?

— Выход? — удивлённо пожала плечами она. — Выход только с другой стороны.

— С другой стороны здания? — переспросила я.

— Миро-зда-ния, — произнесла она совершенно серьёзно.

— Как попасть к администратору?!

— А, ты про это, — уборщица махнула рукой. — В пятую зайди.

Я открыла дверь с номером пять и действительно оказалась в холле прямо позади Людмилы. Она с удивлением подняла голову.

— Немного заблудилась тут у вас, — оправдываясь, пояснила я.

Людмила понимающе покивала.

— Чтобы не теряться — пользуйся лифтом.

— Понятно. Спасибо, — я развернулась, чтобы сказать Женечке, что пора вызывать такси, но на диване его не оказалось.

Должно быть, он тоже отправился в туалет. Я подождала. Посмотрела немые картинки на экранах, погладила рыжую кошку, которую держала бабушка, поговорила с Людмилой о погоде и узнала об их запланированной новогодней программе с фаер-шоу. Но Женечка не возвращался.

С учётом того, как я сама металась в этом запутанном лабиринте коридоров и была уверена, что поднималась по лестнице, а потом оказалось, что не поднималась, сомнения в том, что он мог заблудиться, из смутных стали вполне явными.

Самое плохое было то, что у него осталась моя куртка. А в ней ещё и телефон, так что даже позвонить ему я не могла.

— Мой друг, кажется, заблудился, — объявила я Людмиле.

Она безразлично пожала плечами.

— Дело в том, что он не совсем здоров.

— Он здесь не один такой, — Людмила посмотрела мне за спину. — А, вот и Джена.

Я обернулась. Это была та самая чернобровая и неразговорчивая, которая нас встречала.

— Моего друга нет уже почти двадцать минут нет.

Джена раскрыла передо мной старый учётный журнал с желтоватыми страницами и зелёным корешком.

— Распишись.

— Это что?

— Что вы были на мероприятии.

— В морге?

— Да.

— А где это написано?

Она утомлённо закатила глаза.

— Чем дольше ты тянешь, тем позже мы отправимся искать твоего друга.

Прозвучало убедительно. Я быстро накарябала некое подобие подписи.

— Понимаете, он может испугаться и запаниковать. Его мама меня убьёт, если у него случится паническая атака. А что, если он решил выйти на улицу? — внезапно пришло мне в голову. — Подышать свежим воздухом?

Женщины переглянулись.

— Сиди тут и никуда не уходи, — Джена указала на диван.

— Да, куда я уйду, если у него моя куртка?

Садиться я не стала.

Джена вышла на улицу, но вместо того, чтобы идти его искать, достала телефон и позвонила кому-то.

— А у вас, случайно, не стоят камеры? — я огляделась по сторонам. — Можно посмотреть, куда он пошёл.

— Камеры стоят, — сказала Людмила. — Но доступ к ним только у начальника охраны. Сегодня у него выходной.

— Но кто-то же должен дежурить?

— Сейчас Джена всё выяснит. У нас тут постоянно такое.

Её слова немного успокоили. Я села на диван, но тут же вскочила.

Мы были не в чужом городе, не на вокзале, не в огромном гипермаркете. Мы находились в обычном доме, пусть большом и запутанном, но рано или поздно Женечка найдётся. Тем более кругом было полно стариков и присматривающего за ними персонала. А о том, что они странные и далеко не все из них, как говорила та женщина с лыжными палками, доброжелательные, думать не стоило.

Я нервно накручивала круги по холлу. Все экраны телевизоров показывали погоду, обещая солнечные, но морозные дни.

Джена вернулась минут через пятнадцать. Но не с улицы. Я сама не заметила, как она пропала из вида. А потом приехала на лифте. Регистрационного журнала в руках у неё уже не было, зато появилась красная папка.

— Иди за мной, — распорядилась она.

— Он нашёлся?

— Это нам и предстоит выяснить.

Она нажала кнопку, и двери широкого лифта раздвинулись. Внутри на полу лежал ковёр, а из-за зеркала на противоположной стене от входа создавалось ощущение, будто кабина сквозная и с другой стороны тоже есть выход.

Женечка был ответственным и послушным. Он не мог просто так уйти, не сказав ни слова. Для этого должна была появиться очень веская причина. Может, он испугался чего-то? Или его кто-то увёл?

По ощущениям поднимались мы как будто на двадцатый этаж, а вышли на четвёртом, последнем, и попали в холл, похожий на тот, что при входе, только более светлый, и двинулись по гулкому широкому коридору.

Под потолком висело электронное табло, показывающее температуру воздуха — 26.5С. Здесь всё напоминало больницу. Даже запах стоял специфический. Откуда-то доносилась старая песня: «Ленинград, Ленинград, я ещё не хочу умирать, у меня ещё есть адреса, по которым найду голоса».

— Пожалуйста, скажите, куда мы идём, — я еле поспевала за чернобровой.

— Уже почти пришли, — бросила она, не глядя.

За раздвижными дверьми обнаружился ещё один лифт, тоже широкий, с ковром и зеркалом-выходом. Только кнопки в нём было всего две. Первая, на этаже, где мы вошли и вторая — откуда вышли.

Остановились перед тяжёлой металлической дверью, Джена приложила электронный пропуск и дверь с громким щелчком разблокировалась.