Пуговицы (СИ)

— Куда? — он поморщился. — Тебе же восемнадцать. Да? Нет? По-любому — переросток. Им своих дармоедов девать некуда. Если обвинение против деда не накатаешь, останешься жить с ним, но он будет под наблюдением. Чуть что: тревожный звонок или жалоба от тебя, к нему сразу приедут люди. Потом закончишь школу, найдёшь себе работу, снимешь комнату и всё вообще будет зашибись.

— Так легко?

— Конечно, легко. А чего тут усложнять?

— Спасибо, — я почувствовала некое подобие облегчения. — Меня обычно все только запутывают, а ты распутал.

— Ну так, — он победно развёл руками. — Обращайся.

— Значит, видео снимать не нужно?

— Ничего не нужно, — он поспешно опустился передо мной на корточки. — Просто поехали уже и всё.

— Ты нарочно втираешь, как всё легко, чтобы побыстрее соскочить? — чуть задремавшее привычное недоверие снова было тут как тут.

— Соскочить я могу и без втираний, тебе просто повезло, что я такой добрый и отзывчивый оказался, другой бы тебя сразу послал, как только в этой шубе увидел.

Я засмеялась:

— Чего ты к шубе прицепился?

— А давай мы тебе здесь что-нибудь поприличнее подыщем? — он поднялся. — Не хочу, чтобы мой друг меня потом этим всю оставшуюся жизнь стебал.

— Ты так говоришь, как будто я сама напрашиваюсь с тобой ехать.

— А разве нет?

Не дожидаясь моего ответа, Лёша нырнул в темноту зала и несколько минут чем-то шуршал и громыхал, после вернулся с огромной охапкой курток и кинул её мне к ногам.

— На, примерь.

— Я не буду красть шмотки. У меня и без этого неприятностей хватает.

— Ты чего, совсем? — он посмотрел на меня так, как будто я предложила ему гангстерский налёт. — Какое красть? Возьмёшь напрокат. В долг. На пару дней. Потом вернешь. Чисто тест-драйв.

— У кого я возьму? Здесь никого нет.

— Напишешь расписку. Или… Хочешь, я могу твоё обращение записать, где ты пообещаешь всё вернуть?

— Знаешь, — я встала. — Ты извини, что я тебя сюда притащила. Это было глупо. И неправильно. У меня после этого лечения реально крыша уже едет. Спасибо, что потратил на меня время.

— Ты всегда такая замороченная или тоже после лечения? — он посмотрел на потолок. — Как думаешь, пожарные датчики не сработают, если я здесь покурю?

— Слушай, а давай я тебе заплачу? Ну, когда всё закончится. Пять тысяч. Норм? За съёмку и пост.

— Лучше натурой, — не раздумывая, выдал он.

— Всё, пока, — я подтолкнула его к выходу. — Твоя помощь мне больше не нужна.

— Типа прогоняешь?

— Для инстаграмщика ты очень сообразительный.

— Да ладно тебе, — изобразив глупое смущение, как будто я сделала комплимент, отмахнулся он. — У меня десять троек в аттестате.

— Явно не по физре.

— Ты тоже сообразительная, — он нагло подмигнул. — Хочешь анекдот? Короче, догоняет маньяк девчонку и шепчет страшным голосом: «С такой задницей тебе не убежать». Девчонка, рыдая: «Вы говорите, как мой учитель по физкультуре». Маньяк удивлённо: «Иванова?»

— Самое смешное в этом анекдоте — её фамилия, — я ткнула его в плечо. — Всё, иди. Из-за твоих шуток я никак не могу сообразить, что делать.

— Я тебе уже сказал, что делать, но я ведь тупой инстаграмщик, поэтому меня можно не слушать. Да и если человек не хочет, чтобы его спасали — его никто не спасёт.

Освещая себе дорогу телефонным фонариком, Лёша прошёл через тёмный зал.

— А ты, типа, собирался меня спасти? — окликнула я его перед тем, как он наклонился, чтобы приподнять ставню.

Он выпрямился и направил луч себе на лицо.

— Не собирался, конечно. Полтора часа назад я тебя ещё в глаза не видел. И по телефону ты обещала батуты и бассейн, а сейчас пытаешься втянуть меня в мутную аферу. Я не сегодня родился, Микки, и моя жизнь, пускай и довольно короткая, научила меня не верить на слово первым встречным. Понимаешь, да? Сначала странная пропавшая подруга, теперь это… Кто ты на самом деле такая, я не знаю. Выглядишь чудной, рассказываешь небылицы и, походу, считаешь, что, ослепнув от твоей красоты, я сразу же потеряю сознание и мозги.

— То же самое касается и тебя.

— Ты ослепла от моей красоты?

— Я имею в виду доверие. Твоя инста — не гарантия того, что, поехав с тобой неизвестно куда, со мной ничего не случится.

— А вот я, например, хоть и ослеп, но мозги не потерял. Поэтому в последний раз предлагаю свалить отсюда, пока не поздно, и разобраться со всём в спокойной, дружеской обстановке.

Лёшины сомнения были понятны. Я и сама никому не верила.

Свет фонарика зловеще освещал его лицо, но опасности я не ощущала. Впрочем, когда мы с Женечкой отправились в Пуговицы, никаких дурных предчувствий у меня тоже не было.

Я колебалась. Уехать с Лёшей было равносильно тому, чтобы выскочить из поезда на незнакомой станции без багажа и дальнейших планов.

— Я остаюсь, — всё ещё толком не определившись, сказала я. — Переночую здесь, а утром, может, что-нибудь придумаю.

— Ну, как знаешь, — он приподнял дверь и, нырнув под неё, сказал уже с другой стороны. — Напиши потом, чем дело кончилось.

Я услышала, как удаляются его шаги.

О своём опрометчивом решении я пожалела почти сразу. Человек в моём положении должен хвататься за любую соломинку.