Пуговицы (СИ)

— Хочу тебя перенести, чтобы на русском доспала.

— Спасибо. Уже выспалась.

Он опустил стул.

— Что-то случилось?

— А ты не знаешь?

— Понятия не имею.

— Где ты вчера был после школы?

Я чувствовала себя пьяной.

Томаш задумчиво промолчал.

— Ты мне сказал, что работаешь, но ты не работал.

— Я не говорил, что работаю, я просто сказал, что у меня дела.

— Нет, ты сказал, что работаешь.

— Это ты так подумала, но я не говорил.

— И что же это были за такие важные дела, о которых ты не мог мне сказать? И наврал про работу?

— В отличие от тебя, я не врал, а ты услышала то, что хотела. Как обычно.

— В отличие от меня?

— Я знаю, что ты до ночи сидела в торговом центре со Стёпиным и Красновым. А мне написала, что дома в кровати.

До конца седьмого урока мы не разговаривали. За это время я успела многое обдумать и принять всё ещё пьяное, сумасшедшее, но кардинальное решение.

Написала ему, что приготовила сюрприз и буду ждать после школы на автобусной остановке. Так было нужно, чтобы до того, как сядем в автобус, он не успел раскрыть мой план.

Это был не тот автобус, который шёл до дома Томаша. Он удивился, но я ответила, что всё правильно.

В автобусе сели в самый конец салона на колесо. Там укачивало, но было тепло. Уже темнело.

— И долго нам ехать до этого твоего сюрприза?

— Минут десять ещё. Может, двадцать.

— До какой хотя бы остановки?

— Понятия не имею.

— Что ты пила?

Я сделала вид, будто смотрю в окно. Но видела только своё отражение.

— У тебя новая куртка, — сказал он.

— Ты внимательный.

— Та мне нравилась больше.

— Мне тоже. Но её мне подарил Бэзил. Тебе бы хотелось, чтобы я носила его подарки?

— Я не знал.

— На самом деле, она порвалась… Когда я упала в ту яму.

— Какую яму, Микки? — он искренне недоумевал. — Что-то мне подсказывает, что это будет не очень приятный сюрприз.

— Думаю, тебе понравится.

С тяжёлым вздохом он опустил руку мне на плечо. Сначала аккуратно, но потом крепко сжал пальцы.

— Хорошо, едем. Даже выходить не хочется. Может, останемся?

— Мы уедем чёрте куда и сойдём посреди ночи в другом городе. Зимой.

— Ты бы испугалась?

— Вообще-то да.

— Даже со мной?

Я хотела ответить, что с ним особенно, но решила, что дольше тянуть смысла нет, и подскочила, почувствовав, что автобус начинает притормаживать.

— Всё. Здесь.

Сошли на незнакомой остановке в кромешной темноте. Километра три от Москвы.

Позади высился лес, чуть дальше по ходу движения мерцали огни населённого пункта. Земля хрустела наледью под ногами.

Было холодно, а после нагретого автобуса особенно. Обхватив себя руками, чтобы унять дрожь, я развернулась в сторону леса.

— Что дальше? — изо рта Томаша шёл пар, нос тут же покраснел.

— Просто иди за мной, — я зашагала прочь от дороги к лесу, но было темно и видно плохо.

Там, где был пологий спуск, я сбежала вниз по кочкам и ухабам, чуть не подвернув ногу. Томаш прыгал сзади, но вопросов не задавал.

Ветки в лесу были жёсткие и ломкие, они то и дело норовили ткнуть в лицо, и для того, чтобы идти вперёд, приходилось закрываться руками. Наконец, Слава подал голос.

— Думаешь, это нормально, что я поехал с тобой фиг знает куда и ты меня ведёшь в лес?

Я остановилась.

— Думаю, здесь нормально будет.

Достала из школьного рюкзака моток чёрных пакетов из хозяйственной комнаты. Отодрала один и протянула ему.

— На, держи. Перчатки только надень. У тебя есть перчатки?

В темноте белки его глаз блестели, как слёзы.

— Я так понимаю, что ситуацию нормальной нельзя назвать в принципе, но у меня такое чувство, будто я снова попал в Пуговицы. А ты одна из их обитателей.

— Без перчаток нельзя. Отпечатки останутся.

— Ты решила меня убить?

— Наоборот, — прошептала я. — Это ты решил меня убить. Видишь, я даже пакеты взяла, чтобы тебе проще было.

Раскрыв пакет, я надела его себе на голову.

— Вот, начинай, — с каждым словом воздуха становилось меньше, но зато от дыхания воздух согрелся.

— Я чувствовал, что ты не в себе, но не думал, что настолько.

Вместо того, чтобы сорвать с меня пакет, Томаш зачем-то разорвал его посередине. И полиэтиленовые ошмётки повисли на моих плечах рваными лоскутами.

Меня трясло. Я заготовила речь, но теперь от холода и волнения совершенно не знала, что говорить. Но зато начала приходить в себя.

Нас окружал высоченный чёрный лес. И здесь, за городом, в морозном небе, среди голых ветвей и хвойных лап проглядывала маленькая полоска месяца.

— Пожалуйста, просто уже убей меня по-нормальному. У меня никаких сил больше нет. Я хотела доверять хоть кому-то! Я надеялась, но всё бестолку. Этому никогда не будет конца.

— И ради этого ты потащила меня в такую даль? — голос его прозвучал издевательски ровно и спокойно. — Вполне сошёл бы городской парк или дом под снос. Я думал, это что-то важное, а не очередная параноидальная истерика.

— Но это не истерика.

На удивление холодно Томаш развернулся и пошёл прочь.

— Ты куда?

— Домой, конечно.

— А я?

— А ты как хочешь.

— Подожди! Просто Лизу вчера хотели убить. Это правда. Ты же видел, её не было в школе.

Томаш остановился.

— Кто?