Пуговицы

— Шотландцы пьют по правилам пяти S: sight, smell, swish, swallow, splash, — сказала, протягивая Лике стакан, — что значит: оцени цвет, вдохни аромат, сделай глоток, глотни, добавь воды. О, это целая наука! Но мне нравятся три других: не смешивать, не охлаждать и не закусывать! Все эти правила, кстати, очень нарушаются невеждами. Я готова пристрелить каждого, кто распространяет эту безвкусицу — виски с содовой. Ну, за знакомство, и спасибо, что провели!

Лика глотнула и поморщилась от острого вкуса, вкатившегося в ее горло, словно огненная лоза.

Дама рассмеялась:

— Привет! В рядах невежд пополнение. Кто пьет виски залпом?! Этого, — она указала на свой стакан, — хватило бы на десять минут хорошего разговора. А теперь и мне придется справиться достаточно быстро, ведь вы спешите. Итак, отвечаю на ранее поставленный вопрос: мой муж был шотландцем и хорошо разбирался в алкогольных напитках своей родины — это первое. Я много лет продолжаю его бизнес: поставка в Шотландию бочек из-под бурбона для выдержки виски. Это второе. А то, что я рада нашему знакомству, — будем считать третьим.

Произнеся это, она сделала три маленьких глотка из стакана, и на ее щеках заиграл румянец, как у вредной школьницы.

— Как вас называть, миссис Маклейн? — спросила она.

— Родители назвали меня Анжеликой, здесь я зовусь Энжи. Но вы можете называть меня Ликой.

— У меня то же самое! — сменила тон миссис Страйзен. — Родители назвали меня Мелания, а здесь зовут Мелани. Но вы можете называть меня Мели. Надеюсь, у нас еще будет время поговорить…

Она спрятала бутылку и стаканы в ящик и встала, чтобы проводить Лику к выходу.

По дороге произошло именно то, ради чего судьба, маскируясь под доспехами случайности, и привела ее под крышу этой «странной миссис Страйзен».

Собственно, не произошло ничего особенного.

Лика шла вслед за гостеприимной хозяйкой, рассматривая стены удлиненного холла заостренным после глотка виски зрением.

И все ей здесь нравилось.

Весь изысканный хлам, статуэтки с отбитыми конечностями, покрытая зеленой патиной медь скульптур, гнутые ножки потертых кресел, портреты на стенах и — бочки, кадки.

А потом она увидела гобелен…

И остановилась, рассматривая странный сюжет в обрамлении не менее удивительного орнамента: в центре на коньке, который больше напоминал собаку, ехала женщина в короне, с копьем в руке. За ней, как сквозь туман, возникали контуры всадников.

Под копытами их коней переплетались тела собак и косуль. А все полотно обрамляли змеевидные спирали разного размера.

Сюжет и орнамент занимали только половину ковра — другая половина была истерта до самого основания.

Но краски и следы от ниток кое-где сохранились на полысевшем фоне основы и проступали на ней, как кровь сквозь слои марли.

На этой марле Лика неожиданно увидела картину в целом — всю органику движения, весь ритм повторяющихся загогулинок, а главное — всю палитру приглушенных цветов.

Не столь ярких, какими были цвета на картинах, написанных маслом, а особых — «шерстяных», тех, которые образовывали на холсте совсем другую структуру.

Глубокую и загадочную.

Миссис Страйзен тоже остановилась, с удовольствием следя за взглядом гости.

— Это старинный гобелен с сюжетом, перенесенным с камня древних пиктов Cadboll. Слышали о таком?

Не отрывая взгляд от ковра, Лика покачала головой:

— Нет. Но это похоже на… письмо… Кто такие пикты?

— Браво! Еще никто не видел в этом сюжете письмо! — обрадовалась миссис Страйзен. — Вы первая! А пикты — прародители моего мужа из Северо-Восточной Шотландии. Они ставили вот такие вертикальные мегалиты как символы власти. Этот гобелен — а ему лет четыреста! — просто младенец по сравнению с оригиналом! Сам мегалит вырезан в шестисотом веке до нашей эры. Считается, что это так называемое кельтское плетение содержит информацию и является формой утерянной письменности.

Миссис Страйзен улыбнулась.

— Кто знает, может, здесь, — она кивнула на орнамент, — добавлено то важное…

Лика подошла вплотную к стене и осторожно, как слепая, изучающая лицо собеседника, положила пальцы на истертую часть ковра.

Миссис Страйзен с интересом наблюдала, как она осторожно касается пальцами затертых частей орнамента, как дорисовывает ими оборванные линии.

Это продолжалось не более минуты.

Затем Лика повернула к хозяйке взволнованное лицо.

— Вы прочли надпись? — иронично улыбнулась та.

— Кажется, я смогла бы восстановить утраченное… — тихо сказала Лика.

* * *

…Около месяца ушло на тщательное копирование узора.

Она ежедневно ходила в дом миссис Страйзен, садилась напротив гобелена за широкий дубовый стол и, глядя сквозь увеличительное стекло на фотографии, сделанные Джошуа в разных ракурсах, переносила рисунок на листы плотной бумаги.

После нескольких часов работы Железная Ворона собирала кипы отбракованных эскизов, не понимая, чем они плохи, и сетуя на расточительность.

Несмотря на это, кипы картона не выкидывала, а, аккуратно расправляя, относила в свою комнату.