Пуговицы

Еще через месяц, когда все конспектировали скучные речи преподавателей, казавшиеся мне полной абракадаброй, я почувствовал некоторое облегчение: на смену цинизму и беспорядочным связям пришли ненависть и жажда бесполезной деятельности. Я бродил по улицам и думал, что бы мне совершить. Бить витрины? Писать на стенах политические лозунги типа: «Свободу такому-то»? Орать стихи на перекрестке или нарваться на нож в темной подворотне? Точно помню, что хотел, чтобы меня скрутили санитары, чтобы у меня изо рта шла пена вместе с бессвязными словами, чтобы меня напичкали транквилизаторами и заперли в палату, где я смог бы биться головой о стену и ходить под себя. Жизнь была мне не нужна, она потеряла смысл. Слава, о которой я мечтал, превратилась в комок грязи, плюхнувшийся в лицо. Для чего и ради чего она нужна, рассуждал я, впервые задумавшись об этом. Вспомнил сказку о «Руслане и Людмиле», в которой герой, совершив множество подвигов и превратившись в старика, услышал: «Я не люблю тебя!» Я еще не был стариком, я был молод, полон сил и планов, но эти четыре слова полностью выбили меня из седла.

3

Весной начался призыв. Многие ребята с нашего курса уже отслужили в армии (предпочтение при приеме на сценарный и режиссерский факультеты отдавали именно таким), и забрать должны были меня. Я видел, как помрачнели родители, как они подолгу просиживали на кухне, о чем-то совещались. Мама рыдала не переставая, отец целыми днями бегал по инстанциям, висел на телефоне, часто приходил домой навеселе, и мама его не ругала. Даже наоборот: доставала через свою подругу Верочку (ту самую, у которой недавно погиб сын) дорогие импортные коньяки. Но в суть их хлопот я не вникал до того момента, когда предки торжественно не сообщили, что служить в армии я не буду. И мое безумие улетучилось в один момент. Армия! Вот что спасет меня. Я должен уехать, вставать по звонку, бегать на плацу, падать лицом в грязную землю, отдаться чьей-то воле — подтверждая тем самым свое превращение в робота, в механизм, в объект для муштры.

Утром я помчался в военкомат. А вечером выдержал нелегкий разговор с родителями, закончившийся вызовом «неотложки» для мамы. Я мужественно пережил ритуал «проводов», не усадив рядом с собой ни одной из своих воздыхательниц и выслушав все напутственные речи отца. Я хотел поскорее избавиться от всего этого.

А потом я ехал в вагоне, смотрел на стриженые затылки вчерашних школьников, своих товарищей, и улыбался. Я ехал от нее. Я был почти счастлив. Оглушенный и ослепленный, лишенный всех конечностей кусок биомассы, желающий одного — убивать или быть убитым.

И когда после скорой подготовки в Таджикистане нам объявили, что мы едем в Афган, счастье и покой наконец снизошли на меня. Это было то, что нужно!

Декабрь 1994 года Денис

1

За неделю до Нового года я получил приглашение работать в столице. Переговоры о переводе «талантливого сценариста-клипмейкера» велись между мной и телевизионным агентством уже давно. Но вначале меня не устраивал тот факт, что придется жить в родительском доме. Только когда мои работодатели сообщили, что готовы купить квартиру в центре города, я согласился.

И вот теперь я провожал год в своей однокомнатной «казенке», в которой жил после распределения в этот не такой уж и маленький, но все же — провинциальный городок.

Мне нужно было собраться с мыслями и вообще — собраться, поэтому я прекратил всяческие контакты с внешним миром. Только еще похаживал на прежнюю работу, подписывая разные бумажки, и скрывался от телефонных звонков приятелей. Друзей у меня не было. В этом городе оставалась женщина, перед которой я, конечно, испытывал чувство вины, ибо так на ней и не женился. Все в моей голове смешалось за эти годы, превратилось в кашу, и теперь нужно было осмыслить, подвести некоторый итог практически бесцельно проведенных лет…

За окном медленно разворачивались и свисали на землю длинные спирали снега, они были похожи на бинты. Казалось, что там, высоко в небе, лежит огромный раненый великан.

Мне стукнуло тридцать пять… Хороший — если не б`ольший — кусок жизни остался позади. Что в ней было? Одно можно сказать определенно — я везунчик. Таких обычно ненавидят и побаиваются, к таким тянутся только для того, чтобы почерпнуть энергии, подпитаться и идти дальше.