Пуговка для олигарха

— Да. Я удивилась, почему он не протестует, но потом вспомнила его слова: «Глеб спас мою семью, я никогда не забуду его доброту». Я думаю, Юсуф понял, что эта авария может тебе навредить, и решил помочь. Ради одного Рафаэля он бы не старался.

Нина заплакала, тётя Поля закатила глаза, а Рафаэль посмотрел на Надю. В его холодном взгляде и презрительно искривлённых пухлых губах явственно читалось: «Предательница!». Так и было. Она сдала его со всеми потрохами.

— После этого Рафаэль снял с машины регистратор и ушёл в спальню, а мы с Юсуфом пошли будить тебя. Это всё.

Глеб молчал. Надя украдкой на него посматривала, и её пугало то, что она видела: губы сжаты в твёрдую линию, брови нахмурены, на широких челюстях, заросших щетиной, играли желваки. Он был не просто разозлён тем, что близкие люди его обманывали, — он едва сдерживал ярость!

Зазвонил телефон. Пока Глеб отвечал на звонок, Надя успела заметить на экране имя «Марта». Помощница произнесла несколько фраз, Глеб сухо поблагодарил и отключился. Посмотрел в упор на Рафаэля:

— Принеси видеорегистратор и мобильный телефон.

— Но как я буду без… — начал Рафаэль.

— Не спорь с отцом! — оборвала его мать. — Делай, как велено!

Рафаэль обиженно засопел и отправился в спальню, где прятал улики. Глеб обратился к Нине:

— Вы можете быть свободны. По поводу сына не беспокойтесь, утром он вернётся домой. Возьмите выходной, проведите время вдвоём, отдохните.

Нина всхлипнула:

— Спасибо! — и бесшумно исчезла за дверью.

Со второго этажа спустился Рафаэль. Выложил на стол перед Глебом регистратор и телефон. Недовольно буркнул:

— Я снял пароли, можешь копаться в моём телефоне сколько влезет.

— Малыш, не груби отцу!

— Я так и сделаю, — сказал Глеб.

— Так ты подпишешь завтра мировое соглашение? — заискивающе спросила тётя Поля.

Этот вопрос волновал всех. Если Глеб подпишет соглашение и проигнорирует новые факты, всплывшие в деле, — значит, Рафаэлю удастся избежать наказания. Также это означало, что Глеб совершит должностное преступление ради сына. Покроет убийцу-лихача — точно такого же, какой убил его родителей двадцать лет назад. Надя боялась представить, что творилось в душе Глеба. Если он сделает это, то нарушит все свои принципы, — и личные, и профессиональные. Уничтожит себя как личность. Всё, ради чего он работал, всё, во что верил, — вся жизнь адвоката Громова будет разрушена до основания. Хуже того — он сам станет преступником в глазах закона.

Но мог ли он не согласиться? Мог ли отправить сына на нары?

— Послушай, ты очень здорово защищал Юсуфа, — вкрадчиво сказала тётя. — Ты сделал всё, чтобы вызволить его из неприятностей. Подготовил мировое соглашение, выгодное для обеих сторон, договорился с судьёй. Зачем перечёркивать свой успех? Кому станет легче, если ты заявишь, что за рулём был Рафик, а не Юсуф? Поверь, всем плевать, кто сбил эту бомжиху. Главное — дело раскрыто, у пострадавших претензий нет, всё тихо и мирно. Через неделю никто и не вспомнит об этой дурацкой истории. Юсуфа мы отблагодарим, а у мальчика впереди будет целая жизнь, чтобы осознать вину и исправиться.

Глеб посмотрел на жену. В его взгляде читались такая неподдельная брезгливость и такое глубокое разочарование, что у Нади волоски на руках встали дыбом. Захотелось сбежать из гостиной, не быть свидетелем драматичной семейной сцены, но какое-то болезненное любопытство, желание испить эту горькую чашу до донышка пригвоздило её к стулу.

— Полина, — глухо сказал Глеб, — не имеет значения, кто вспомнит об «этой бомжихе» через неделю. Важно, что я буду помнить.

Он выглядел совершенно разбитым: покрасневшие глаза, бледная кожа, тяжёлое дыхание.

— Я понимаю, — мягко, но настойчиво ответила тётя, — но разве наш сын не заслуживает капельки снисхождения? Тебе даже не придётся ничего делать — ты всё уже сделал. Просто подпиши соглашение, и забудем обо всём. Главное — забрать у Вано видеозапись, которую он сделал после аварии. И всё! Никаких улик, никаких доказательств, никаких обвинений в адрес Рафаэля. Никто ничего не узнает.

— Марта уже выкупила это видео, — сказал Глеб. — Вано недолго торговался.

— Вот видишь! Твоя Марта — большая умница. Всё складывается идеально.

Глеб поставил локти на стол и закрыл лицо руками. Все ждали, какое решение он примет. Казалось, он колебался. Внутри Нади дрожала тоненькая струнка: то ли порвётся от напряжения, то ли успокоится.

Наконец Глеб убрал руки, поднял глаза на Надю и сообщил будничным тоном:

— Я проверил расписание: сегодня вечером идёт поезд «Москва-Петрозаводск». Доедешь до Коробельцев, а оттуда до Юшкино на такси — я оплачу. У тебя есть два часа, чтобы собраться. Впрочем, вещей у тебя немного, так что проблем не будет.

Надя ощутила, как из-под ног поплыл пол. Она не могла уехать из Москвы! Только не сейчас! Сначала она должна избавиться от проблемы.

— Глеб, ну не надо. Что она тебе сделала? — спросила тётя. — Пусть девочка останется в Москве, я отпросила её на месяц.

Он не отрывал гневного взгляда от Нади, хотя обращался не к ней: