Пуле ангел не помеха

Комиссовать его должны были еще шесть лет назад, когда он только вернулся. Уже тогда стало понятно, что контузия не прошла даром для его здоровья. Но, как всегда, выручила крепкая мужская дружба. Вместо Виктора обследование проходил второй сапог из пары неразлучников – Валерка Рогов. Тогда и медкомиссии было не до тонкостей. Всех врачей он прошел в два дня, где с цветами, где с конфетами в красочной коробке, а где и просто внаглую, безо всякой кондитерской коррупции. Рогов эту комбинацию и придумал. Конечно, не просто так. Он чувствовал, себя в определенной степени виноватым в том, что произошло с Виктором на войне. В самом начале они оба просились в Чечню. Зная их настырный характер, мудрый начальник Ким Климович Логвинов принял Соломоново решение: определяйтесь сами, кто поедет, двоих отпустить не могу. У Виктора было неоспоримое преимущество: оказалось, холостая воля – злая доля.

После окончания служебного расследования, которое было назначено сразу же после расстрела автомобиля, его одного из них шестерых оставили на службе. Даже в следственном изоляторе он провел всего четверо суток. Все остальные в один голос показали, что он не мог быть виновником происшествия, поскольку в тот момент, когда все это случилось, находился далеко от блокпоста, выполняя приказ командира. Он пропустил все – и перестрелку, и взрыв. Вернулся на блокпост на попутке вместе с представителями армейского командования. Он видел только развороченную «Ниву» и обгоревшие трупы. Это обстоятельство, видимо, оказалось решающим.

Он отбыл в Чечне вместе со своим отрядом положенные три месяца, в конце срока попал под обстрел и, только вернувшись домой, узнал, что остальных пятерых ребят, что были с ним на блокпост, по-тихому уволили из милиции. Вернее, предложили добровольно подать рапорта, чтобы не поднимать шума и не предавать происшествие широкой огласке. А следователь военной прокуратуры, который вел дело, написал в заключении, что машина с похищенным иностранцем подорвалась на мине, заложенной боевиками.

Это был первый подобный случай, и о нем написали многие газеты. Только правды никто, кроме узкого круга военных не узнал. Даже в ОМОНе считали, что ребят уволили несправедливо: не могли же они предупредить минирования дороги. Слава Богу, что сами остались невредимы. А Виктору и остальным следователь прокуратуры «предложил» помалкивать.

… Приступ неумолимо приближался. Виктора уже не волновало, что по его вине операция провалена. В конце концов, никто и не рассчитывал, что так быстро удастся выйти на след, что долгожданный гость объявится так быстро. Сейчас он подаст сигнал, а там уж, как получится: на нет и суда нет.

Неожиданно за окном раздались выстрелы. Виктор приподнялся со стула и тут заметил, что Ксения с недоумением и страхом смотревшая все это время в его сторону, на его все более и более искажающееся лицо, теперь уставилась куда-то мимо. Он оглянулся и увидел, как зал заполняется парнями с пистолетами в руках. Они разбегались в разные стороны, перекрывая окна и проход на кухню, занимая позиции по всему помещению. В первый момент Виктор решил, что, не дождавшись сигнала, группа захвата вломилась в ресторан по собственной инициативе. Но тут же сообразил, что, судя по экипировке, это посторонние люди. Они были похожи скорее на бандитов, чем на оперативных работников.

– Всем – лицом к стене! – гаркнул мощного сложения мужчина, вошедший в зал последним. – Здесь милиция. Отдел по наркотикам. Кто двинется с места, стреляем без предупреждения! Оружие, наркоту— на стол!

Музыка смолкла. Все находившиеся в зале замерли. Кто от страха, парализовавшего конечности, кто от неожиданности. Лишь один человек из присутствующих, казалось, не проявлял признаков беспокойства. Главный гость, спокойно обведя взглядом зал, начал очень медленно и плавно, едва заметно перемещаться вдоль стены. Виктору казалось, что он даже не переступал ногами, а, не прилагая никаких видимых усилий, просто плыл по воздуху, слегка подгоняемый легким сквозняком из разбитого окна. Вот только направление его движения было строго определенным: он перемещался к двери, едва отличимой от панелей, которыми были обшиты стены. Обнаружить ее смог только тот, кто знал, где искать.