Пуле переводчик не нужен

Представитель министерства – человек КГБ. Там же под видом бухгалтера представительства живет и резидент ГРУ. Послу приходится ездить туда, чтобы прочесть шифровку или передать донесение в МИД. Неудобно… но уже ничего не поделаешь. Пакистанские власти не очень любили русских – мол, христиане в прошлом, безбожники в настоящем! Переулок, где расположились русские, назвали якобы в честь романа Чарльза Диккенса, Bleak House Road – улица Холодного дома. Но дом-то в переулке только один – советское посольство. Единственное «охранное устройство» в посольстве – на стволе большого каштана установлено углом зеркало так, что дежурному по посольству из-за его конторки видно, кто зашел в калитку ворот. Смех, да и только. Посол Алексей Ефремович Нестеренко не хочет ничего менять, говорит, что «паки» скоро перенесут столицу на север, в Равалпинди или Исламабад. Вот там и построим новое посольство, по специальному проекту. Ну и пусть. Об этом голова должна болеть у заместителя министра иностранных дел. Учились вместе. А друзьями не стали. А вот с Нестеренко не подружиться невозможно. Удивительно обаятельный человек. Хочется его увидеть, хотя он и опальный посол.

Да и кто в Юго-Восточной Азии или Африке из советских послов не опальный? В Индии был Бенедиктов, бывший министр сельского хозяйства СССР, не согласившийся с лозунгом «кукуруза – царица полей». В Пакистане Алексей Ефремович Нестеренко – второй секретарь Украинского ЦК, когда-то перешедший дорогу Н. С. Хрущеву. В Египте – Сергей Александрович Виноградов, возросшего влияния которого при дворе президента де Голля убоялся сам «Mister No» – А. А. Громыко. Он не посовестился послать (или сослать?) из Парижа в Каир посла, который безошибочно предрек приход к власти опального французского генерала Сопротивления. Виноградов не только предсказал победу де Голля, но и всячески поддерживал его в годы опалы, навещал его в родном поместье. Уж как только не склоняли посла на коллегии МИДа за его дружбу со своенравным политиком! Но коллегией не обошлось – дружба Виноградова с де Голлем стала темой неприятного разговора в заграничном отделе ЦК. Сообщив ему «совершенно секретную» информацию о том периоде жизни де Голля, когда он сносился со ставкой Сталина через приставленного к нему сотрудника разведывательного управления Григория Агаянца, которого он знал под именем Ивана Авалова, его пытались убедить, что де Голль – это французский Сталин. Тогда генерал оказал Иосифу Виссарионовичу неоценимую услугу, сообщив ему, что в немецком концентрационном лагере находится сын Сталина от первого брака, Яков. Именно эта заблаговременно доведенная до Сталина информация позволила ему свыкнуться с этой мыслью и внутренне подготовиться к возможному разглашению этой информации. И когда немцы предложили Сталину обменять его сына на Паулюса, прозвучала знаменитая фраза: «Я солдат на маршалов не меняю!»…

Виноградову прямо заявили, что не потерпят более ни одной поездки посла в родовое имение нормандца. Они и представить себе не могли, что этот человек скоро станет президентом Франции… Зато де Голль, как только стали известны результаты голосования, объявил, что, в нарушение всех правил дипломатического протокола, не будет ждать поздравлений иностранных послов. Он немедленно поедет и объявит о своей победе своему русскому другу, господину Сергею Виноградову. «У русских есть пословица: «Друзья познаются в беде!» Он не знал, что этим он сам выручает посла. Уведомление о дезавуировании Виноградова уже было в портфелях дипкурьеров МИДа – так торопились его враги. Но результаты голосования, ставшие известными уже к утру следующего дня, заставили их срочно отозвать ноту. «Знатоки» из МИДа и ЦК проглотили горькую пилюлю, и любви к Виноградову у них от этого не прибавилось. Но посол теперь плевать на них хотел. Он знал, что при всей их зависти и горячем желании убрать его из Парижа теперь, сразу после победы генерала де Голля, невозможно. Он немолод, осталось лишь несколько лет работы. Он счастливо и плодотворно проработает в Париже еще несколько лет, а там пора и честь знать. Будет раз в неделю ездить на Метростроевскую читать лекции по европейской политике в МГИМО, наслаждаться прелестями подмосковной дачной жизни, писать книгу… Если бы он мог знать наперед, что, когда заговорят о его растущем авторитете у молодых членов ЦК, Громыко решит не рисковать. Ему, ставшему Чрезвычайным и Полномочным Послом в тридцать три года и заместителем министра иностранных дел в сорок, не нужны соперники…