Пуле переводчик не нужен

В третьей машине – адмирал Курсетджи с Бондаревым. Эти найдут о чем поговорить. Офицеры связи обоих главкомов и охрана – в четвертой. Посол отговорился от поездки – нездоров. Это «дипломатический насморк». Просто сегодня в Палам прибудет знаменитый на весь Советский Союз молдавский ансамбль «Флуераш», а с ним и организатор этой поездки – народная артистка СССР Ляля Черная. Николай Михайлович неравнодушен к этой необычайно красивой и талантливой женщине и, конечно, будет ее ждать в своей резиденции. Повар уже замариновал ее любимое блюдо – шашлык по-карски. Ляля говорит, что она привыкла к мясу «с дымком» в цыганском таборе. Это красивая ложь. Она никогда не жила в таборе.

Ляля… Интересно, знает ли Николай Михайлович, что она стала Лялей Черной только в 1930 году? Она Надя Киселева, дочь беспутного русского офицера-дворянина и православной цыганки из «линейных» цыган, родилась в Нальчике, на моей родине. Линейными эти цыгане назывались потому, что осели здесь во времена русско-кавказской войны, еще когда существовала Кавказская линия вооруженных укреплений. Отец Нади пил, играл в карты и в конце концов исчез, бросив жену и троих детей. В 16 лет Надя убежала в Москву и устроилась в цыганский хор знаменитого ресторана «Яр». Фильм «Последний табор» принес ей известность, и она стала ведущей актрисой цыганского театра «Ромэн». Почти все русские любят цыганщину, и цыганские романсы в ее исполнении никого не оставляли равнодушным. Во время войны она эвакуировалась из Москвы, приехала на родину, поселилась в гостинице «Нальчик», давала концерты на турбазе и в санаториях, превращенных в госпитали, а когда немцы приблизились и к Нальчику, уехала в Ереван. Маленький, в два окна, домик на Советской улице, где она в 15 лет взяла на себя заботу о всей семье – и о матери, и о брате с сестрой, стоит до сих пор. Наверное, Николай Михайлович не знает всего этого… Константин, референт посла, конечно же, знает, но вряд ли скажет послу. Скорее расскажет своему негласному начальнику – генера… тьфу, прости, господи, советнику Медвянику.

Я вспомнил, как на третий день после моего приезда в Индию советник вдруг вызвал меня к себе. Я готовился к переезду в Бомбей, времени было в обрез, я должен был еще получить инструктаж у военного атташе, и этот вызов к «постороннему» советнику был совсем не ко времени. Но советник Медвяник – фигура в посольстве авторитетная, к нему на козе не подъедешь. Я тогда в посольстве был человек новый, со мной никто не рвался делиться закрытой информацией, но я знал, что он представляет какое-то из секретных ведомств. Дедукция – метод достаточно простой. ГРУ не надо огород городить, у них есть совершенно легальный разведывательный аппарат – военный атташат. Советник Ивашкин – представитель ЦК, секретарь парткома посольства. В капиталистических странах этот пост назывался советник посла, председатель профкома. Остается одно ведомство. Я думал, что он мне передаст какой-нибудь пакет для своего человека в столице штата Махараштра. Бомбей был пересечением многих неисповедимых путей и тайных троп, овеянный романтическими легендами разведок, как и Танжер, Стамбул, Гонконг. Но зачем ему это – ведь он как пальцем показывал бы этим на своего сотрудника? Оказалось, все дело было в том, что именно на Западном флоте и не было у господина советника этого своего человечка. И без всяких лишних проволочек Федор Алексеевич предложил мне стать его представителем (читай – информатором) в Бомбее. Было видно, однако, что к разговору он подготовился тщательно. И не без посторонней, очень ценной помощи. Он, рассказав мне о моей предполагаемой патриотической миссии, добавил, что и некоторая доля романтики в моем возрасте не помеха. В качестве псевдонима он предложил мне на выбор три фамилии моих знаменитых земляков-летчиков: Ахмедхана Канкошева, Кубати Карданова и Али Байсултанова. Отсюда можно было сделать сразу три вывода: он кое-что узнал о моей родине – Кабардино-Балкарии (наверняка – от Обозревателя, который баллотировался у нас), знал мою биографию и послужной список – иначе почему все три псевдонима были именами летчиков? По псевдонимам можно было сделать и третий вывод – хоть он и не назвал прямо организацию, которую он представлял, было ясно, что это КГБ. Псевдонимы в ГРУ безличны, они чаще описывают образ жизни или пристрастия человека – Дервиш, Шахматист, Пилигрим, Седой. В КГБ – имя и фамилия. Без отчества. Когда я ответил советнику, что еще не потерял надежду на приглашение в кадры военной разведки, генерал не был разочарован. По крайней мере он не показал этого. Правда, не удержался от колкости: «Бросьте! У вас нет военной специальности, которая могла бы заинтересовать «покупателей» из ГРУ. Язык они хорошо преподают в Военном институте иностранных языков и в Военно-дипломатической академии и за специальность его вообще не считают. А вам уже тридцать…»