Пулемет для витязя

Светлый уставился на него взглядом, в котором удивление мешалось с плохо скрываемой неприязнью. Остальная свита поглядывала на гильдийца с опаской.

– Пусть твоих воевод сопровождает человек Гильдии. Опытный.

Светлый кивнул, давая добро. Но чего в этом жесте было больше – презрения или согласия, Тверд не стал бы утверждать.

– Берешь полк под свое начало, – вполголоса выдохнул Прок, оборотившись к нему. – Фланг должен остаться там, где стоит. Ясно?

– Не ясно только, как примут это княжьи воеводы.

– Даже не пытайся донимать меня такими мелочами. Варяга с собой возьми. Как бы он в залихватском своем нетерпении не принялся тут своих направо и налево рубить.

Взлетев в седла, они бросились вдогонку киевским воеводам. Когда настигли их, те уже поравнялись с нетерпеливо переминающимся на месте резервом.

– Сотники, сюда! – хрипло взревел один из плечистых братьев-воевод.

– Трубите выступление! – гаркнул второй, едва к ним подбежали пятеро битых временем бородачей.

– Две сотни идут под начало воеводы Клина, – как можно более ровным и уверенным голосом бросил подъехавший к ним Тверд. – Еще две возглавляет… его брат. Остальные – под мое личное начало. И шевелимся!

– Ты кто, мать твоя кобыла, таков? – опешил брат Клина, имени которого кентарх не знал.

Впервые Тверд испытал досаду от того, что Прок строго-настрого запретил брать с собой в битву тот короткий ствол, который кентарх давеча наводил на Светлого. Угостить сейчас выстрелом из него этого гордеца и напрочь отрезать тем самым все остальные возражения виделось ему сейчас не такой уж скверной идеей.

– А это, хряк ты пухлощекий, сотник Купеческой Гильдии, которого Светлый поставил над вами, – рявкнул одной из наименее приятных своих интонаций Хват. – Или ты решил, что он простым пехотинцем в сечу вступит?

– Да я тебя… – побледнел княжий ближник.

– Выдвигаемся! – гаркнул во всю мочь легких Тверд. – А с тобой, сотник… как тебя звать?

– Молчан Ратиборыч, – угрюмо процедил здоровяк.

– Так вот. С тобой, Молчан, разговоры после вести будем. В любом месте, в любое время, любым оружием. Если выживем. А пока – всем конным спешиться! И – ходу! Ходу!

* * *

Все было еще хуже, чем он себе представлял.

Левого фланга войска русов больше не существовало. На его месте вытоптанную тысячами ног траву завалило несметное число тел. Кто-то еще шевелился, стенал, орал и даже пытался ползти. Но большинство разделанных здесь людей приняли смерть. Лютую и кровавую. Неудивительно, если учесть, как они были снаряжены и вооружены. На одних была плохонькая стеганая бронь, дополненная плетеным из ивняка щитом, другие же и вовсе вышли на брань в белых рубахах да с простыми топорами. Как они сумели продержаться против нордов даже столько, сколько у них получилось, само по себе было непонятно.

Гвалт сечи переместился правее, где нурманны вырезали последние остатки приданной укрепить ополчение дружинной сотни и грозили теперь зайти большому полку в тыл.

– Строимся клином! – проорал во всю мощь Тверд. – Молчан, ставишь свои сотни одесную от меня! Клин, прикрываешь со стороны шуйцы! На ходу!

Натужно пыхтя и гремя железом, его воинство побежало вперед, стараясь перестроиться по ходу продвижения. Волнение, кружащее над головами каждого из гридней, ощущалось почти физически. В конце концов, для многих из них, пусть крепких и хорошо обученных, эта сеча наверняка была первой в жизни.

– Что-то мне говорит, будто мы теперь не подмога левому флангу, – оскалив зубы, что твой волк, почуявший запах близкой крови, процедил Хват.

– Мы теперь и есть левый фланг, – прорычал в ответ Тверд. – Просто долбануть им в спину будет мало. Мы должны будем стянуть на себя прорвавшихся нордов. И удержаться.

– Знавал я способы наложить на себя руки и менее мудреные.

Кентарх понимал это и сам. Разбитая и распаханная битвой земля, что ложилась сейчас им под ноги, напоминала об этом страшным урожаем развороченных тел, расколотой зброи и забивающего ноздри смрада крови и смерти.

* * *

По счастью, они успели выстроиться так, как задумал Тверд. Правда, насколько им это поможет, поводов сомневаться было хоть отбавляй.

Пусть даже норды и не ожидали их появления с тыла. Они уже принялись делить свои ряды на тех, кто добивал остатки псковского воинства, и на тех, кто принялся взбираться на кручу холма. Оттуда можно было хоть в тыл еще державшимся полкам зайти, хоть пройтись косой по чахлому строю лучников, да хоть бы и в ставку Светлого наведаться, обезглавив и без того агонизирующего зверя воинства русов.

Сопящий, пыхтящий, погромыхивающий железом резерв, зашедший в их собственный тыл, они в горячке атаки даже не заметили. Возможно, приняли за собственное подкрепление. Потому орать и привлекать к себе внимание Тверд под страхом смерти запретил. До времени. Команды свои он передавал не в полный голос, по цепочке.

– Первый ряд, щиты.

Зашуршали доспехи, застучали, сдвигаясь, каплевидные щиты.

– В ногу, в ногу идем!