Пулемет для витязя

И, не дожидаясь, сможет ли забегавший Клин вовремя исполнить его приказ, Тверд сам бросился туда, где сейчас таилась главная для его полка угроза. Хват не отставал.

– Я так понимаю, кое-кого жизнь ничему не учит, – обронил на ходу варяг. – Опять рвешься смерти в пасть? Да не просто в первых рядах, так еще и в одиночку! Ты вообще дурак? И вправду думаешь, что можешь хоть ненадолго задержать эту прорву разъяренных мясников?

– Тебя с собой идти не прошу. Твоего уворованного золота – на три жизни хватит.

– Да нет его, – вдруг с каким-то остервенелым облегчением выдохнул варяг. – Зарыл его, а грамоту, где именно, этериарху отправил. Так что с ним мы давно в расчете.

Он кисло усмехнулся.

– А с недавних пор – и татям царьградским мы боле не должны ничего.

– Что ж молчал до сих пор?

– Чтоб не бросили меня.

– Баран, – беззлобно хмыкнул Тверд. – Раз уж раздал все долги, тогда помирай молча и не путайся под ногами.

И оба приготовились умирать.

Но первыми принять на себя удар викингов им чести не дали. С воем и улюлюканием, в дробном перестуке копыт и позвякивании сбруи, их обогнал конный отряд. Первой мыслью было: наконец-то вывели вперед смолян, чтобы те конным своим тараном завершили дело, прибив увязших в сече нурманнов. Но спустя мгновение Тверд понял, что ошибся. Едва ли не в первых рядах всадников развивалось великокняжье корзно, а над головами гордо полоскалось солнечное знамя.

Стало быть, как-то отстраненно подумал Тверд, вот и настало время для почетной погибели.

Перевшие на холм нурманны, для которых реявший наверху знак Светлого князя был что для комара голая задница, опешили, увидев, как плод их устремлений сам несется к ним в руки. Быть может, для первого воина, добравшегося до князя, была назначена щедрейшая награда. Кто ж его знает? Но в любом случае выстраивать грамотные порядки для достойной встречи конницы норды не стали. Напротив. Они сами, как безумцы, ломанулись навстречу этой отчаянной вылазке Светлого.

Прямо под копыта.

К дикому грохоту сражения теперь добавилось еще и неистовое конское ржание. Княжеские сотни как ножом в масло врубились в перемешанные порядки хирдманов. Опрокинули передние ряды, что траву втоптав их в грязь. Не дожидаясь, пока остальные норды придут в себя, конный отряд продолжал прорубаться вперед, будто надеясь не предотвратить неизбежный прорыв на фланге, а подороже продать свои жизни. Захватив с собой за Камень как можно больше врагов. Но с каждым новым мгновением врубаться в тело воинства викингов становилось все сложнее, продвижение конной дружины начало захлебываться, удары на русичей, дерзнувших бросить морским волкам страшный вызов, посыпались со всех сторон, и отбиваться от них стало невозможно. Один за другим в реве сотен глоток, отчаянном конском ржании, звоне металла, треске перерубаемых древков и костей, конники начали валиться под ноги обезумевшей толпы головорезов.

Княжья хоругвь, вокруг которой то и дело мелькало и ярилось в бешеной круговерти сечи знакомое корзно, продержалась на удивление долго. Чтобы добраться до нее, нордам пришлось буквально перелезать через вал изувеченных людских и лошадиных тел. И что в конечном итоге выпало из поля зрения первым – знамя или княжеский плащ – Тверд так и не смог бы дать верного ответа.

Последние выжившие всадники попытались вырваться из окружения, пробившись обратно к своим. Но полегли и они, вырванные из седел и растоптанные, размазанные и распятые где-то там, на земле, в мельтешении вражеских сапог.

Тверд бросил усталый взгляд через плечо. Его резервный полк, надо отдать должное воеводе Клину, успел перестроиться и теперь во всеоружии, выставив во фронт щиты и копья, с холодной решимостью ожидал очередной атаки.

Правда, оборонять ему уже было нечего. Тот, выход к кому они так отчаянно до сих пор перекрывали от вражьего посягательства, только что отправился за Камень. Прямо на их глазах. Но не похоже было, что у кого-то это убавило решимости стоять до последнего. В конце концов, оставались и остальные полки, которые бились до сих пор и которые все еще нуждались в том, чтобы тылы их были надежно прикрыты.

– Интересно, наш гильдийский знакомец тоже полез на рожон? – хрипло выдохнул Хват.

– Скорее уж он возглавит наступление смолян, – с удивительным даже для самого себя равнодушием пожал плечами Тверд. Они оба знали, что Светлый сейчас испил ту чашу, каковую наполнил себе сам и какой был вполне достоин. Но почему-то внутри все равно возникла какая-то холодная пустота, будто они лишились чего-то очень важного, навсегда. – В конце концов, кто-то же должен это сделать.

– О, гляди-ка, наши морские приятели снова поперли, – таким тоном, будто это их вовсе не касалось, хмыкнул варяг.

Тверд посмотрел на бегущую в их сторону разрозненную толпу хирдманов, оглянулся назад, оценивая расстояние до своих, и невесело вздохнул. Добраться под защиту резервного полка они уже явно не успевали.

Так не спины же, раз так, казать врагу?