Пулемет над пропастью (СИ)

Голос у меня в голове продолжил: «Инициализацию проводить малую, с утилизацией артефакта и ли полную с сохранением его в первозданном виде. Полная длится два месяца и дает полный комплект, ограниченный индексом совместимости, у объекта индекс третьего уровня, что дает тридцать процентов полной инициации. Малая происходит в течение семи миллисекунд и включает в себя четыре внутренних качества и одно физическое». Я моментально выбрал Малую инициализацию, ибо понимал, что этот волшебный перстенек, рано или поздно срежут к меня с руки вместе с головой, и гораздо раньше, чем через два месяца. Из внутренних качеств я заказал себе из вспыхнувшей у меня перед глазами таблицы: супер-чуйку на опасность, умение различать ложь, поисковик объектов по запросу и иммунитет от болезней и ядов. А физическим качеством, я назначил себе неуязвимость от любого метательного и огнестрельного оружия. Я просто вспомнил одну книжку Бушкова, где были некие лары с похожими фичами и возжелал улучшенную версию. Кольцо вспыхнуло холодным жаром на пальце, потом эта волна прокатилась по всему телу и я вырубился опять.

Эльза закончила опрос, дала мне расписаться в протоколе, пожелала успехов по службе и вдруг поцеловала меня в губы и подмигнув вышла из палаты, прежде, чем я пришёл в себя.

Глава 2

Глава вторая, в которой главный герой приступает к службе в Бременском управлении полиции.

Когда я явился по новому месту службы, меня сразу же провели к советнику Штейнглицу, местному главному кадровику, обладающего аскетичным лицом и пронзительным взглядом. И он сходу определил в отдел Общих расследований, младшим детективом.

«Я вижу, что вы с отличием закончили нашу школу лейтенант, но для, настоящего полицейского важен опыт и его у вас пока что маловато, так что смотрите на старших и мотайте на ус», при этом он слегка усмехнулся и позже я понял почему…

Мой новый непосредственный начальник, обер криминаль-ассистент Кюн, поразил меня буквально буденновскими усами. Он очень мне обрадовался, сказав что отдел зашивается, так как два младших детектива ушли в отпуск по беременности и посему работы невпроворот. Нет, в княжестве Герольштейн отнюдь не процветал феминизм, но женщины служили в армии и в полиции наравне с мужчинами, но вот беременели чаще, чем бы хотелось начальству.

И еще одна была странность местного полицейского бытия… уголовных преступников можно было арестовывать так сказать «не при исполнении», только ночью. Но днем, преступник застигнутый на месте преступления, подлежал уничтожению на месте. Но на государственные преступления, это правило не распространялось, а назвать преступление государственным, не так уж и сложно. Кстати институт адвокатов тут был государственный и преступникам адвокаты предоставлялись бесплатно. Это пошло со времен позапрошлого герцога, который как то приказал повесить трех адвокатов, защищающих особенно циничную и жестокую банду за огромные гонорары. Герцог по традиции был и Верховным судьей и принял эдикт о том, что адвокат получающий гонорары у преступников, которые нажили эти деньги преступным путем, и сам является соучастником преступления. При этом же герцоге, Запретили за любое преступление против личности стали полагаться, виселица или каторга и вообще, местное законодательство, жестко защищало законопослушных граждан. Например применение при ограблении муляжа оружия, каралось как покушение на убийство, а злостное хулиганство против личности, каралось десятью годами каторги, а повторный залет по этой статье карался уже виселицей, но редко кто выживал на каторге больше шести лет. Каторжники работали на добыче и переработке местного угля, из которого делали топливные таблеты, и пыль на этом производстве, разъездала легкие за несколько лет. Кстати участие в любой организованной преступной группировке, так же каралось каторгой или виселицей, и преступной группировкой считалась любая группа преступников больше трех человек. Но людскую натуру не переделаешь и преступлений против частной собственности всех видов хватало, да и бытовых тоже. В коридоре городского полицейского управления, висела застекленная витрина с кухонными ножами и подписью — «Главные убийцы века».