Пуля

Батон показался на лестнице. Его взгляд цепко обшарил меня с головы до ног, а рука непроизвольно дернулась к поясу. Однако мой внешний вид его успокоил, и он расслабился. Еще бы: я выглядел сущим пацаном в гавайских шортах с ярко-желтыми и красными огурцами и футболке, которая была мне на два размера больше. В руке у меня было мусорное ведро. Батон прошел мимо, и, повернувшись ко мне спиной, протянул руку к дверной рукоятке. Я молниеносно вытащил из ведра пистолет, заранее проверенный и снятый с предохранителя, с патроном в стволе, и выстрелил Батону в затылок. Надо отдать ему должное, он успел уловить мое движение и услышать щелчок взводимого курка. Он хотел повернуться, а рука уже почти достала пистолет, когда моя пуля пробила его череп. Снаружи раздался гудок автомобиля. Выстрела никто не услышал, так как я не зря привинтил к стволу глушитель. Батон рухнул на пол лицом вниз. На серый бетон пола потекла густая темная жидкость с тонкими желтыми ручейками. Я нагнулся и вынул из кобуры Батона его пистолет, сунув его за пояс. Бросив ведро в угол, я вытащил спрятанный там сверток с одеждой и шмыгнул ко второму выходу. В это время дверь начала отрываться, но труп Батона помешал входившему осуществить свое намерение. Я, не теряя времени, выскочил наружу. Там, во дворе, я переоделся в детском домике, сел на оставленный там мотоцикл и выехал прочь со двора. Долго петляя по городу, я убедился, что за мной не следят, и поехал домой. Теперь должны были последовать результаты, а мне следовало затихнуть. Ни к чему было раньше времени трогать Большого. Бек должен был подумать, что Батона замочили люди Гоги Сытина. Если бы мне повезло, война началась бы немного раньше.

Весь следующий день я провел в праздном валянии на диване. Происходило это вследствие дикой головной боли, а также в банальной предосторожности. Об убийстве Батона скупо сообщили в новостях, обозвав его "серым кардиналом криминального мира". Убийство обозначили как заказное, хотя пронырливые журналисты обратили внимание, что рядом с трупом не было найдено оружия. Я пожалел, что не бросил там пистолет, тогда все было бы по правилам. Впрочем, жаловаться не приходилось. Дома я внимательно осмотрел свой трофей, отобранный у Батона. Это был курносый "Смит и Вессон" тридцать восьмого калибра с коротким стволом и пятью патронами в барабане. Барабан был полон, ствол чист, без запаха гари и в очень хорошем состоянии, из чего я сделал вывод, что оружием Батон пользовался редко, а следил за ним хорошо. Решив использовать свой ПМ позже против людей Бека еще раз, а потом выбросить, дабы не оставлять улик, я разобрал его, тщательно вычистил и смазал. "Смит и Вессон" Батона я думал пустить в ход на следующий вечер.

Утром следующего дня, я чувствовал себя, как огурчик. Выйдя в гастроном, я купил хлеба, банку килек и полкило халвы, а потом все это умял дома. Ближе к обеду, я распылил на территории квартиры остатки тараканьей отравы, поскольку настырные "стасики" упорно не желали покидать жилище, и поехал на охоту. Честно говоря, пользоваться пистолетом мне было непривычно, я предпочел бы винтовку, но таскаться по городу с винтовкой было неудобно — она привлекала ненужный нездоровый интерес.

Моей следующей жертвой должен был стать человек из окружения Большого. Выбор был не из легких, так как мне требовалось убрать кого-то нужного Сытину, человека не мелкого, как бы в отместку убитому Батону. Прострелить башку обычной "шестерке" было делом нехитрым, а вот с более крупной дичью были проблемы. В группировке Бека существовала своеобразная иерархия, своя социальная лестница, достаточно заметная даже простому обывателю, более трех дней вращающемуся в этих кругах. В команде Большого присутствовали в основном отморозки, которые не слишком задумывались, на какой социальной ступени они состоят. Это было мне непонятно. Фильмы и книги о мафии представляли все совсем иначе. Перед Большим никто не открывал двери машины, никто не стремился прикрыть его грудью перед подозрительным объектом. Сытин сам пинками открывал двери, не гнушался притормозить у ларька и самостоятельно сбегать за сигаретами, чем был мне невероятно симпатичен, хотя поведение его было несколько странным. После долгих раздумий я остановился на промежуточном варианте.

Через два дня я, облаченный в темную ветровку и черные джинсы, я сидел неподалеку от казино, неторопливо оглядываясь по сторонам. Большой прохлаждался там уже более трех часов, и мне совсем не улыбалось ждать его дольше. Время было позднее. Человек на мотоцикле, который никуда не спешит, выглядит подозрительно, поэтому мне пришлось отъехать подальше и спрятаться в кустах, с риском пропустить момент, когда Большой выйдет наружу.