Пуля для депутата

— Клип, для примера, может стоить две тысячи долларов. Может стоить и десять. И двадцать. И шестьдесят… Может — и больше!.. Московские попсари вообще соревнуются — кто дороже заплатит. Так что суммы там вертятся вполне смертельные.

— Господи, да кто же за такое, извините, дерьмо, столько денег выкладывает?!

— Это — отдельная история. Но выкладывают. Точнее, вкладывают.

— Ты давай не отвлекайся. Опять тебя в сторону понесло, — заметил Максимов, взглянув на часы. Нам уже ехать скоро пора будет.

— Ехать? — спросила Аля. — А куда вы сегодня? Это не опасно?

— Сегодня — не опасно, — сказал Максимов. — Сегодня мы встречаемся с такими людьми, с которыми вообще ничего не опасно: они сами такие опасные, что к ним просто так не подходят. Но если ты с ними — все в порядке…

Карпов искоса взглянул на Николая Николаевича и пожевал губами.

— Да, — согласился он, покачав головой. — Если все они такие, как этот Гинденблат…

— Они покруче будут.

— Тогда — без вопросов.

— Давай, давай, Толя, не жуй сопли!

— Фу, — поморщилась Аля. — Коленька, как ты можешь?..

— Но на самом деле, — продолжал Карпов, — компания эта не особенно-то занималась клипами. Так, делали несколько раз, но специализация была не эстрадная…

— А какая же? — вытянула шею Аля.

— Погоди! — оборвал ее Максимов. — Только до сути добираемся, а ты… Не сбивай ты его — видишь, как он многословен по утрам.

— Я сказал уже… — Карпов налил себе еще кофе, — что Лида эта вообще не контролировала процесс. Для нее важно было не то, как работает предприятие, а то, как она выглядит на его фоне. Ей хотелось блистать — на презентациях, тусовках. Сидеть в жюри каких-нибудь фестивалей… Бизнес-леди захотелось выглядеть! И, конечно, в Питере, как уже смекнул Николай Николаевич, быстренько нашлись люди, которые подгребли все это дело под себя.

— Неужели Маликов совсем не следил за тем, что тут происходит?

— Следил, но недостаточно. Для того чтобы все держать на контроле, требовалось либо тут сидеть безвылазно, либо иметь везде своих, надежных людей. А он приезжал всего пару раз: документы полистает, в которых ни хрена не понимает, по павильонам пройдется, поглядит какие-то клипы, которые там якобы делаются, и, довольный, уезжает… В действительности же люди, которые туда внедрились, занялись производством политической рекламы. Причем дешевле, чем где бы то ни было. И рынки подобной продукции в Москве стали трещать. Политики, точнее, их имиджмейкеры, начальники всех предвыборных штабов — вся эта свора потянулась сюда. С деньгами! И пошло тут дело, пошло с такой скоростью, что небу жарко стало. Сейчас одному Господу Богу известно, сколько успели наварить эти ушлые воротилы, которые сумели быстро просечь ситуацию и увести предприятие из-под Лиды. Для «понта» телеканал, конечно, «вещал», только «вещание» это было таким, что приличный продюсер постеснялся бы в общественном месте упомянуть о своей причастности к такой «сети вещания». Да сети, как таковой, и не было. Пускали в эфир — абы что! Клипы, новости, прогнозы погоды, какие-то недоделанные молодежные передачки… А сами занимались политической рекламой, создавая вполне качественную продукцию и загоняя, то есть продавая ее на столичные каналы. Тоже, кстати, по ценам значительно дешевле рыночных…

— Ну? — Максимов забарабанил пальцами по столу. — Общая картина мне ясна. Я так понимаю: наехали на Маликова те, кто башлял в самом начале?

— Ну, разумеется. Иначе и быть не могло. Наехали: где, мол, прибыль? Да ладно прибыль — где деньги? И даже — пусть не деньги, пусть отдача натурой! Башляли-то ему демократу Маликову, левые — те, вернее, кто в левых вкладывается.

— Ну ничего себе! Какой цинизм! Он же все время против коммунистов боролся! Выходит, он с ними боролся, а сам у них деньги брал? — Аля прижала ладони к щекам, демонстрируя, насколько ей стыдно даже слышать о таких вещах.

— Именно так. И ничего здесь нет особенного. Прежде всего — бизнес, а потом — остальное. Они все так живут. — Карпов посмотрел на Алю снисходительно, как взрослый на ребенка, корпящего над элементарной задачкой. — Как вы могли заметить, представители левых в нашем городе, в общем-то прозябают. Несмотря на то что здесь — как бы колыбель трех революций, и все такое…

— Фу, как сложно, — поморщился Максимов, — терпеть не могу политики…

— Придется потерпеть, — сказал Карпов. — Уже недолго осталось… Так вот: основная работа у них всегда проводилась в столице. Питер им был побоку. Есть и есть — так, для галочки. И свои финансовые дела они, конечно, тоже решали в Москве. Маликов-то им наобещал с три короба, когда деньги брал: мол, освоим новый регион; Питер и область — все завалим вашей рекламой! А ничего такого и в помине не было… Ну и вызвали господина демократа на ковер. Вызвали люди, которым плевать — народный он любимец или нет, заседает он в парламенте или в пивной. Им без разницы.

— Постой, а откуда Наташа-то про все это знает? — спросил Максимов. — Слишком уж подробности крутые… С такими сведениями долго не живут.