Пуля для полпреда

– Итак, гражданин Яковлев, – начал Турецкий тем же казенным тоном, без всякой паузы, и только после первых слов прекратив перелистывать документы, – ваше дело решено вернуть на доследование со стадии предварительного следствия. Возглавить расследование поручено мне. Я старший следователь Управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры Александр Борисович Турецкий. Я ознакомился с кассационной жалобой, поданной адвокатом, нанятым вашим родственником, Яковлевым Николаем Ивановичем, и с материалами дела. Основания, послужившие причиной решения о доследовании дела, на мой взгляд, совершенно недостаточны для назначения повторного слушания. Однако по содержанию самого дела у меня возник ряд вопросов. Но прежде чем их задать, я хотел бы выслушать ваше заявление, если у вас таковое имеется.

Яковлев ответил медленно и без выражения, тщательно подбирая слова:

– К делу должна быть приобщена моя жалоба. В ней все изложено. Больше добавить ничего не могу.

Турецкий открыл нужную страницу.

– В своей жалобе вы пишете: «…во время следствия меня угрозами вынудили дать ложные показания против себя»… Однако ни словом не обмолвились, кто именно заставил вас совершить самооговор.

– Больше добавить ничего не могу.

– Вы считаете, что вам по-прежнему угрожает какое-то конкретное лицо или группа лиц?

– Больше добавить ничего не могу, – повторил Яковлев в третий раз.

Других слов, что ли, не знаешь, возмутился про себя Турецкий, сказал бы, что ли, «без комментариев», все веселей. Зануда вы, молодой человек, хоть по виду и не скажешь.

– Ваша жалоба выдержана в юридически выверенном стиле. Я полагаю, вам помогли ее составить другие заключенные спецколонии, хорошо разбирающиеся в процессуальных нюансах. Тем не менее вы пишете про угрозы «во время следствия», а не «со стороны следствия». Это стилистическая неточность или вы хотели подчеркнуть, что оказанное на вас давление исходило не от представителей следственных органов?

Яковлев промолчал, – видимо, постеснялся повторить в четвертый раз то же самое.

– Как часто вам приходилось стрелять из табельного оружия?

– Как положено.

– Конкретнее.

– Ну были стрельбы – иногда раз в две недели, иногда раз в месяц.

– Где эти стрельбы проходили?

– В тире в расположении батальона.

– То есть во время регулярных занятий по огневой подготовке вы стреляли из пистолета?

– Ну не из рогатки же!

– Уточняю вопрос, – слегка повысил голос Турецкий, – в этом тире вы не стреляли из автомата?

– Нет, как там можно стрелять из автомата?! Из автомата мы стреляли на полигоне института внутренних дел.

– Как часто?

– Не помню точно. Короче, много.

– Вспомните хотя бы приблизительно, пять раз, десять, сто?

– Раз шесть-семь, может, чуть больше. А может, меньше, не помню.

– По сколько патронов вам выдавалось на каждое упражнение?

– Как правило, один рожок – тридцать патронов, три одиночных пробных, три на зачет, по грудной мишени, остальные – очередями по движущимся.

– Грудная мишень в пятидесяти метрах, движущаяся – ростовая – в двухстах?

– Да.

– Стреляли лежа?

– Одиночными – лежа, очередями – лежа и с колена.

– Специальные занятия по прицеливанию и стрельбе в движении когда-нибудь проводились?

– Нет.

– Какие у вас были результаты?

– Нормальные.

– Точнее!

– В норматив укладывался.

– А по «Волге» Вершинина вы стреляли с колена?

Яковлев заметно напрягся. И промолчал.

– Согласно вашим показаниям, данным во время следствия и подтвержденным на суде, вы стреляли стоя, находясь в состоянии аффекта и алкогольного опьянения легкой стадии. Последнее подтверждено результатами экспертизы: содержание спирта в крови, в пересчете на выпитую водку, составляет не более пятидесяти грамм. «Волга» Вершинина успела отъехать на шестьсот – семьсот метров. С какой скоростью она ехала?

– Километров сто. Когда я попытался остановить, еще прибавила газу. Где-то сто двадцать.

– Когда вы останавливали машину, автомат держали на ремне или в руках?

– В руках.

– Для убедительности не передергивали затвор, когда увидели, что водитель не собирается тормозить?

– Нет.

– Автомат был поставлен на предохранитель?

– Да.

– Вы видели, кто сидит за рулем?

– Нет.

– Пассажира?

– Нет.

– В какую сторону следовала машина?

– К водохранилищу.

– Когда автомобиль проезжал мимо вас, в лобовом и заднем стеклах были пулевые отверстия?

– Нет.

– Вы обратили внимание на номерные знаки?

– Нет.

– Подытожим: вы не отрицаете, что находились на месте преступления и с табельным АК-47 в руках пытались остановить «Волгу» Вершинина.

Яковлев долго молчал, но потом кивнул:

– Не отрицаю.

– А откуда вы можете знать, что пытались остановить именно «Волгу» Вершинина, если не видели его самого и не запомнили номера?

– Меня долго допрашивали на месте. А «Волгу» провезли мимо на эвакуаторе. У нее было большое пятно на радиаторе и на бампере.

– И вы запомнили это пятно?

– Да.

– И когда ее провозили мимо, стекла были прострелены?

– Да.

– А после вашего выстрела?

– Я стрелял в воздух! Слышите, в воздух!!! – неожиданно сорвался Яковлев.

– Почему вы были в увольнении с автоматом? – быстро спросил Турецкий. – Отвечайте!