Пуля для следователя

Хорошо хоть, точно известен один человек, у которого кортик пропал. Сын начальника УВД, нужно будет с ним встретиться. Узнать, при каких обстоятельствах это произошло. Александр Михайлович попросил разрешения познакомиться с личным делом Гордиенко. Сейчас ему тридцать семь лет. После окончания питерского военно-морского училища служил на Кольском полуострове, в Северограде, сразу попал в элитную часть подводных диверсантов, так называемых «морских котиков». Это, видимо, отец постарался, туда многие мечтают попасть. Дослужился до капитана третьего ранга, два года назад ушел в отставку.

Прямо из райвоенкомата Курбатов позвонил начальнику УВД:

— Альберт Васильевич, я хотел бы встретиться с вашим сыном. Уточнить, при каких обстоятельствах был похищен его кортик. Вдруг он всплывет в связи с одним из преступлений. Сами понимаете каким.

— Откуда вы говорите?

— Сейчас я в Зеленодольске, зашел в райвоенкомат.

— Вот досада так досада, — шумно вздохнул Гордиенко. — Анатолия, как назло, нынче в городе нет. Уехал на зимнее плавание. Он же у меня не только «котик», но и морж. Привык на севере бултыхаться в холодной воде, так и теперь продолжает свои молодецкие забавы.

— Это ж хорошо — укрепляет нервы.

— По-моему, расшатывает, — усмехнулся полковник.

— Анатолий когда вернется?

— Через день-другой. Я точно не знаю, где у них это сборище проходит. Но где-то поблизости. Надо будет вам предварительно созвониться.

Последней муровскую «Волгу» покинула Светлана Перова. Когда она вышла на Октябрьской улице, табло над козырьком заводской проходной показывало ровно одиннадцать часов. Как раз на это время была назначена аудиенция у Запольского. Правда, Светлана предупредила, что из-за пробок может слегка задержаться. Ее опоздание было бы совсем минимальным, если бы не тетка в бюро пропусков, которая заполняла бланки с невыносимой медлительностью.

В этот раз исполнительный директор встретил ее гораздо любезней, чем в прежний. Понятное дело — тогда Перова свалилась как снег на голову, нарушила ее планы. А теперь предупредила о своем визите, к тому же они уже были немного знакомы.

Войдя в кабинет, Перова сразу сообщила:

— Всеволод Михайлович, я дозвонилась до Ладошкина.

— Ну и где сейчас носит его нелегкая? — насмешливо спросил Запольский.

— В Ярославле.

— А-а, он же оттуда, волгарь. Слышал я краем уха, что там его вотчина.

Светлана села перед столом, дождалась, пока собеседник займет свое кресло, и лишь тогда вручила ему распечатку своего разговора с Ладошкиным. Прочитав текст, Запольский вопросительно взглянул на следовательницу. Она сказала:

— Я сразу должна предупредить, что нашему разговору гарантирована полная анонимность. Протокола я не веду, поэтому можете допускать любые, самые смелые высказывания. За пределами кабинета никто ваших слов не узнает. На откровенность я вызываю вас потому, что мне хочется понять степень искренности исполняющего обязанности гендиректора холдинга. Понимаю, между вами существует определенная субординация, как ни крути, вы находитесь в одной упряжке. Хотя, должна признаться, ваше дальнейшее длительное, — последнее слово она подчеркнула интонацией, — сотрудничество вызывает у меня большие сомнения. Вряд ли Ладошкин задержится здесь надолго. Мне так показалось. По-моему, ваш руководитель говорил мне правду с вкраплениями вранья, то есть полуправду, что, как известно, хуже всякой лжи.

Запольский слушал следовательницу с затаенным восхищением — он не ожидал услышать от молодой женщины столь рассудительных речей.

— Если могу быть чем-нибудь полезным, спрашивайте.

— Минуточку. — Перова раскрыла блокнот с подготовленными вопросами. — Ладошкин сказал, что когда Балясников уговаривал представлять в его отсутствие интересы гендиректора, то показал документы о своем назначении. Это подлинные документы?

— Нет. Я их тоже видел. Они были утверждены пропавшей печатью, которая к тому времени была недействительна. Как только заводская печать пропала, об этом было послано официальное предупреждение в Регистрационную палату.

— Ростислав Григорьевич сказал, что зарплату ему назначили чисто символическую. Поэтому он работает на общественных началах и на заводе появляется редко.

— Ему положили оклад в тысячу долларов. И он их, ничего не делая, исправно получает. Для сравнения, мой оклад пятьсот.

— Однако, по словам Ладошкина, ему ни разу не заплатили.

— Каждый месяц выплачивают. Новички здесь окопались с сентября. Вот с тех пор бухгалтерия и отдает деньги разным людям, которые приезжают с доверенностями от Ладошкина.

— Он говорит, что на заводе появляется только тогда, когда ему звонят и просят прийти.

— Насколько мне известно, никто ни разу его не приглашал.

— А вам Ростислав Григорьевич звонит?

— Изредка. Чаще названивает в бухгалтерию.

— Ясно. — Светлана закрыла блокнот. — Теперь, Всеволод Михайлович, я хотела бы поговорить о другом. Хочу уточнить картину гибели Дулепина. Я знаю, что Поливанов опрашивал многих свидетелей, сохранились интересные показания. Но с вами Юрий Павлович не успел побеседовать.