Пуля для следователя

— Объясню, разумеется. Я ведь говорил вам, насколько дотошен этот Позолотин. Ни одной мелочи, дьявол, не упустит, готов исследовать каждую молекулу. Заметил между передними сиденьями машины Юрия следы белого порошка, пыльцу можно сказать. Другой бы на это ноль внимания. Машина новая, мало ли что там на заводе просыпаться могло. Но нужно знать Позолотина. Он отправил эти жалкие крупинки на химическую экспертизу. И что же вы думаете, Павел Игнатьевич? Наркотик. Самый что ни на есть натуральный метамфетамин в его первозданном виде. Есть такой нюхательный наркотик, его производят в Нидерландах. Я когда услышал о результатах анализа, меня чуть кондратий не хватил.

— Не хотите ли вы сказать, что Юрий баловался наркотиками?

— Боже упаси. Уж нам-то досконально известен тип людей, принимающих наркотики. Я сказал только то, что сказал, не более того. Налицо какой-то непонятный и в то же время неприятный даже не факт — фактик.

— Был ли обнаружен этот метамфетамин на теле или в организме? — спросил Поливанов.

— Результаты анализа пришли уже после похорон вашего сына. Раньше проверку не делали, потому что такая дикость просто не могла никому прийти в голову. Ведь Юрий Павлович наидостойнейший, наипорядочнейший человек. Разве можно увязать его имя с каким-нибудь плохим поступком! А теперь… — Прокурор в задумчивости побарабанил пальцами по краешку стола. — Не проводить же теперь эксгумацию.

— Если вопрос будет поставлен так — соглашусь. Уж своего сына я знаю!

— За время совместной работы я тоже успел его узнать — только с хорошей стороны. Поэтому такая находка выглядит диссонансом. Но ведь факт.

— Что же может скрываться за этим фактом? Юрий продавал наркотики? Помогал распространять?

— Вот вы, Павел Игнатьевич, задаете мне вопросы, на которые следствие пока не может дать ответа. Я думал, наоборот, вы что-нибудь подскажете.

Некоторое время они помолчали, не глядя друг на друга.

— Я думаю, наркотик ему подбросили, — с расстановкой сказал Поливанов.

— Когда?

— Наверное, после гибели.

— Зачем? — Селихов встал и зашагал вдоль стены по кабинету.

— Затем, о чем вы говорили вначале, — чтобы опорочить доброе имя.

Прокурор скептически усмехнулся:

— Вряд ли, Павел Игнатьевич. Доброе имя следователя для преступников не жупел. Это их не волнует. Всякие подброски делаются при жизни, когда хотят подвести человека под монастырь, инкриминировать ему обвинение. А сейчас эта хитрость малоэффективна.

— Естественно, кому-то хочется не только опорочить доброе имя, но и свалить на… — язык не повернулся произнести слово «мертвого», — погибшего вину. Мол, связался с какими-то темными личностями, наркоманами, — вот и результат.

— Такая версия напрашивается, — согласился прокурор. — Я сказал следователю. Однако это не облегчает его задачу. Все равно требуется узнать, каким образом метамфетамин мог оказаться в машине. Пока не удалось, намека на ясность нет.

Раздался телефонный звонок, и Виктор Николаевич долго обсуждал чей-то неполученный заработок за период содержания под стражей. Поливанов сидел с подавленным видом, как человек, столкнувшийся с чем-то, не поддающимся его пониманию. Когда прокурор закончил разговор, он сказал:

— Странно, что дотошный Позолотин ни разу не вызвал меня, ни о чем не спрашивал.

— Хотел, буквально каждый час порывался. Советовался со мной по этому поводу. Опасался — саднящая рана, можно ли дотрагиваться. Я просил подождать.

— Напрасно. Как заинтересованная сторона, я готов разговаривать. Вдруг чем-нибудь буду полезен следствию.

Не откладывая в долгий ящик, Селихов сразу позвонил следователю. Павел Игнатьевич надеялся, что тот сейчас находится в здании прокуратуры и не теряя времени зайдет в кабинет. Однако Позолотин, как назло, был на выезде — встречался с людьми, с которыми Поливанов-младший общался в тот трагический понедельник, незадолго до своей гибели. Следователь сказал, что, как только освободится, готов заехать к вице-мэру на работу. Тот же предпочитал заехать к нему — вдруг захочется посмотреть какие-нибудь документы. Договорились, что Позолотин будет ждать его к половине шестого.

Дмитрий Андреевич Позолотин, стройный мужчина сорока пяти лет, с тонкими чертами лица и пышным, слегка тронутым сединой чубом, встретил Поливанова очень приветливо. Он рассказал обо всем, что удалось установить следствию.

— Мотивы убийства и исполнители… — степенно начал Позолотин и написал эти слова на лежавшем перед ним листе бумаги, пронумеровав как два пункта. — Мотивы. Недавно во Владивостоке произошел дикий случай — бывший заключенный после отсидки застрелил троих человек: судью, обвинителя и свидетеля обвинения. Месть обидчика — весьма распространенная мотивировка преступлений. Сейчас мы интенсивно проверяем дела, которые Юрий Павлович передавал в суд. Начали с уже освободившихся осужденных и будем выходить на близкое окружение заключенных. Типичная рутина, требует времени.

— Наверное, нужно посмотреть и те дела, которые у него находились в производстве.