Пуля-дура. Поднять на штыки Берлин!

– Стараниями Василия Ивановича Суворова бывшие прусские провинции, – Шувалов старательно подчеркнул слово «бывшие», – Восточная Пруссия и Восточная Померания приведены к присяге русской короне и должны впредь считаться Прусской и Померанской губерниями империи Российской. Не так ли, граф?

Бестужев замялся, вопрос был чрезвычайно неприятным.

– Я предвижу в этом вопросе определенные сложности. Не все европейские дворы рады чрезмерному усилению России.

– Ваше сиятельство, усиление России не может быть чрезмерным. Нет предела ее могуществу, и мы сделали лишь еще один шаг на дороге, проложенной великим Петром.

– Но даже венский двор, я уже не говорю о Версале и Сент-Джеймском дворце, против этого. Если приобретение Восточной Пруссии они еще готовы признать, то Померанию надлежит вернуть обратно Прусскому королевству.

– А заодно и Силезию? – ядовито поинтересовался Александр Иванович.

Бестужев покраснел:

– Ну, об этом не может быть и речи. Ведь Австрия вела войну единственно ради возвращения утраченных провинций.

– Точно так же не может идти речь о возвращении российских территорий бывшему врагу. Вообще, почему Австрию беспокоит ситуация на берегах Балтийского моря?

– Я уже сказал, что Вену беспокоит усиление России.

– Вот вы, как канцлер империи, и должны отстоять завоевания русского оружия, а не рассказывать о причинах, по которым сделать этого нельзя.

Бестужев уже побагровел.

– Вы должны понимать, что мы обязаны аккуратно сохранять европейское равновесие.

– Особенно если на чашу весов брошена гирька в двадцать тысяч талеров, – невинно заметил Шувалов.

– Я вас не понимаю, граф! – нервно воскликнул Бестужев.

– А что же тут непонятного? Два дня назад у вас был австрийский министр фон Колленбах, который пообещал вам означенную сумму за соблюдение интересов Австрии при заключении мирного договора. Вы согласились. Причем более того, пообещали подкупить меня, чтобы я не препятствовал вам на переговорах.

Бестужев потерял дар речи, он лишь молча разевал рот и пучил глаза, как рыба, вытащенная на берег. Потом опомнился:

– Это гнусная клевета, граф!

– Ничуть. Мои офицеры видели и слышали, как вы договаривались с фон Колленбахом. Более того, они проследили, как австрийские посыльные доставили вам деньги. Показать, где вы их прячете, граф? Вы забываете, что Тайная канцелярия для того и поставлена, чтобы следить за всякими изменными делами. Она не дремлет!

Бестужев наконец опомнился:

– И что же вы хотите? Я готов отдать вам половину этой суммы.

Шувалов брезгливо поморщился:

– Вы можете оставить все деньги себе. И никто не собирается препятствовать Австрии забрать себе Силезию обратно. – Он хитро прищурился: – Более того, по здравому рассуждению мы решили вознаградить и другого нашего союзника – Саксонию. Полагаю, что можно передать ей архиепископство Магдебургское, как граничащее с владениями курфюрста Августа.

– Но это превратит короля Августа в смертельного врага Фридриха! – флейтой возопил канцлер.

– Нам только это и нужно.

– Да, правильно говорят, что вы, граф, истинный змей, – покачал головой Бестужев. – Но что будет, если я откажусь следовать вашим советам? Ну, платил мне венский двор субсидию, что из того? Не от короля же Фридриха эти деньги были?

Шувалов сочувственно покивал.

– Да, не от врага. Но и не от друга. Вы пытались австрийские интересы оплатить кровью русских солдат, у меня же сохранились ордеры Конференции за вашей подписью, в которых вы настойчиво требуете идти в Силезию. А что России до Силезии? Пусть Мария-Терезия с Фридрихом разбираются, кому она принадлежит. Ну да ладно, есть у меня еще одно дело, касающееся до Августа, которого вы тут королем поименовали.

– Так он король и есть!

– Король польский в войне не участвовал! Воевал только курфюрст саксонский, хотя лучше бы он этого не делал. Так вот, по здравому размышлению мы решили, что лучше пожалование покойной императрицы Анны отменить и вернуть герцогство Курляндское его бывшему повелителю Эрнсту Бирону, отобрав у Карла Саксонца.

Бестужев снова онемел, лишь спустя долгое время он кое-как выдавил:

– Но ведь Бирон в ссылке, императрица Елизавета ни за что не согласится вернуть его.

– Когда я обскажу ей обстоятельства дела, согласится. А вы уговорите саксонцев пойти на такой обмен, потому что иначе им Магдебурга не видать. А это кусочек очень даже лакомый.

– Но что тогда останется от Пруссии?

– Как что? А Бранденбург? Фридрих спокойно может вернуться к наследному титулу курфюрста Бранденбургского. Никто даже не помышляет лишить его сей княжеской короны.

– А если я откажусь содействовать вам в сем безумном предприятии? – оскалился Бестужев.

Граф Шувалов приятно улыбнулся: