Пуля любит свою жертву

– Я болен, – негромко произнес Игорь Валентинович. – Серьезно болен. У меня рак головного мозга. Четвертой степени. Лечение возможно, но не у нас в России… Необходимо ехать в Германию. Я уже нашел подходящую клинику и человека, который сумеет сохранить мне жизнь. Я верю… Но все упирается в деньги. В большие деньги… И тогда я решил продавать паи… – Он ненадолго замолчал. Беспокойные пальцы уже не просто теребили отворот халата, а дергали его так, словно хотели оторвать. – Кроме «Арии-С», никаких других ночных клубов у меня нет, полковник. Ни строящихся, ни реконструирующихся… Это все фикция.

– Обман, – подсказал Станислав. – Вы продавали несуществующие паи несуществующих проектов. Я правильно понял?

– Да. Я покажу вам все договора, но прошу еще раз учесть, что я смертельно больной человек. У меня не было иного выхода. Это первое. – Саламатин убрал ладонь от лица и взглянул на полковника снизу вверх. В его глазах блеснули слезы. Или Крячко так показалось. – А второе… Я клянусь вам, что не имею никакого отношения к смерти Ильи Выдренкова. Если только косвенное…

– В каком смысле? – насторожился Крячко.

– Ну… Посудите сами, полковник. Доля в ночном клубе, которую так хотел заполучить Илья, стоит немалых денег. У него их точно не было. Я знал это наверняка.

– И тем не менее подписали с ним договор.

– Подписал. Потому что он обещал достать деньги. А где он их мог взять? Такие огромные суммы на дороге не валяются. И честным путем их не заработаешь за пару-тройку дней. – Саламатин грустно усмехнулся. – Это вам информация к размышлению, полковник. А теперь… Идемте, я покажу вам интересующие вас документы. Если, конечно, теперь, после моих признаний, от них вам будет какой-то толк.

Игорь Валентинович тяжело поднялся, запахнул плотнее халат и направился в сторону смежной комнаты, дверь которой была приоткрыта. Крячко последовал за ним, оставив без внимания Вадима. Сыщик прекрасно понимал, что управляющий «Арией-С» никуда не денется. Тем более теперь, после признаний своего шефа. Доказать причастность Вадима к делам Саламатина не составит труда. Для Крячко оставался открытым вопрос: что делать с самим Игорем Валентиновичем? С точки зрения гуманизма…

* * *

Лифт медленно поднял двоих мужчин в одинаковых серых плащах на седьмой этаж здания. Один из них сверился с наручными часами. Второй монотонно перекатывал на зубах уже порядком изжеванную спичку. За все время подъема мужчины не перебросились друг с другом ни единым словом. Тишину нарушало только глухое гудение лифтового механизма.

Створки разъехались в стороны и выпустили мужчин в полутемный коридор. Они повернули направо, прошли пару метров и условным стуком в массивную металлическую дверь дали знать о своем прибытии. Щелкнул механический замок. Мужчина со спичкой в зубах потянул на себя ручку.

Они вошли внутрь. В помещении было еще темнее, чем в коридоре. В кресле у дальней стены зашевелилась фигура человека. Во мраке можно было разглядеть только ее очертания.

– Все готово, – надтреснутым баритоном произнес сидящий в темноте. – Связь установлена.

– Линия защищена? – осведомился один из прибывших, расстегивая плащ.

– Да.

– Запись?

– Ведется в соответствии с протоколом.

Второй мужчина вынул изо рта спичку и сунул ее в карман.

– Говорить буду я, – заявил он.

– Это ваше право, – лаконично отозвался обладатель надтреснутого баритона.

Мужчина в сером плаще, превосходно ориентируясь в темноте, прошел вперед и занял место за столом с аппаратурой. Две мигающие лампочки отразились в его бесцветных глазах. Он протянул руку и щелкнул тумблером. Одна из лампочек погасла. Мужчина надел наушники. Пошел сигнал вызова, и уже через пару секунд голос с легким восточным акцентом произнес:

– Слушаю.

Мужчина в сером плаще поправил стоящий перед ним микрофон.

– Это я, – сказал он, избегая прямых обращений. – Ситуация изменилась. Слишком многое вышло из-под нашего контроля. Стабилизировать не представляется возможным.

– Мои действия? – откликнулся невидимый собеседник.

– Вам удалось выяснить, с кем из действующих экстремистов Астамур поддерживает контакты?

– Буквально пару имен. Преимущественно связных. Но люди, стоящие на самом верху, мне неизвестны. Подобраться к ним не так-то просто. Астамур очень осторожен. Он не доверяет мне до конца. Он никому не доверяет.

– Это нам известно. Вы знаете, что убийство Джамала Гамсахурдия – его рук дело?

– Я об этом догадывался. – Последовала непродолжительная пауза. – И представляю, насколько серьезна потеря. Хочу напомнить, что я изначально был против бизнеса с наркотиками.

– Нам это тоже было не по душе, – признался человек в сером. – Но мы не могли прикрыть каналы, не спугнув Астамура и тех, кто стоит за его спиной. Теперь, как я понимаю, каналы прикрылись сами собой.