Пуля с Кавказа

Хорошо дома! Половодье уже сошло, Волга вернулась в берега. На деревьях нерешительно пробивались первые листья. Лыков с Таубе почти не соснули – чуть не до утра просидели с Форосковым и Титусом. Яан по такому случаю был вызван телеграфом из Варнавина. Пётр Форосков служил ранее его помощником в сыскном отделении. Когда Титус уволился от должности, Пётр тоже не захотел остаться. Теперь он состоял при пароходном товариществе Зевеке в качестве «делопроизводителя по тонким делам». Известно, что в России расцвёл новый мошеннический промысел. Специальные адвокатские конторы в Москве и Петербурге занимались взысканием с фабрик, железных дорог и пароходных обществ денег за причинённые работникам или пассажирам увечья. С этой целью они создали сеть платных осведомителей, сообщавших им обо всех произошедших несчастных случаях. Адвокаты выкачивали потом с ответчиков крупные суммы страховых выплат. Из которых самим жертвам доставались крохи… Форосков препятствовал появлению таких исков, договариваясь с жертвами несчастий во внесудебном порядке; отвечал и за предотвращение краж на пароходах и складах товарищества. Новая служба была беспокойной и иногда опасной, но хорошо оплачивалась. В полиции Петра любили и, при необходимости, охотно помогали…

Утром следующего дня Лыков с Таубе пошли представляться. Сначала, как положено, явились в Губернаторский дворец. Начальник губернии затаил злобу на Алексея ещё с Петербурга, где служил некоторое время градоначальником. Однако телеграмма министра внутренних дел была категоричной: «Оказать полное содействие», и уклониться от приёма Баранов не мог. Он вышел к посетителям в сюртуке с Георгием, мрачно выслушал рапорт, поинтересовался, в чём именно гостям требуется помощь. Таубе, как старший, вёл разговор, Алексей больше молчал. Выяснив, что нужно быстроходное судно для отбытия в Астрахань, губернатор набросал записку полицмейстеру и холодно простился.

Выйдя от Баранова, приятели разошлись. Подполковник пошёл представляться старшему воинскому начальнику. В Нижнем Новгороде квартировала 1-я бригада 3-й стрелковой дивизии. К её командующему, генерал-майору Коноплянскому, барон и отправился. А Лыков поспешил на своё прежнее место службы, в городское управление полиции.

Полицмейстер Каргер встретил бывшего подчинённого радостными восклицаниями:

– Лёша! Экий ты сделался молодец!

Старик выбежал из-за необъятного стола, обнял Алексея и прижал к себе. Затем отступил на шаг, осмотрел внимательно иконостас на груди:

– Уже и шейный орден заимел! Коллежский асессор!

– Что ордена, Николай Густавович! Вот у меня два сына родились, так это событие! Одного Павлом назвали, понятно, в честь кого; второго Николаем. Восьмой месяц пошёл. Мордарии – во! Лихие должны быть ребята.

– Ещё бы! Папаша у них герой. Ну, садись, расскажи, как служба идёт. Я слышал, ты у самого государя на примете?

– Не то, чтобы на примете, но Станислава на шею он мне сам вручил. И камер-юнкерские орлы[14]. А Павлу Афанасьевичу – камергерский ключ. Мы вдвоём были удостоены личной аудиенции. Силищи у его величества, почти, как у меня! Так руку сжал, что чуть пальцы не сломал!

– Ха! Тебе сломаешь… А как с новым начальником? Разное о Дурново говорят…

– Ну, дело-то он знает. Дурново исправлял должность с ноября прошлого года, так что, мы уже притёрлись. Служить можно.

– Ещё говорят, что ты сделался богач…

– Заповедное имение Варвары Александровны даёт такой доход, что о жаловании я могу уже не думать. Да и сам кой-чего в Забайкалье заработал… Помните, я вам на свадьбе рассказывал? Так что, копейки больше не считаем.

– Молодец, Алексей, – кивнул Каргер. – Материальная независимость в России важнее чина или ордена. Я вот генерал-майор, а концы с концами едва свожу. Тут ещё этот случай…

Год назад в заречной слободе Кунавино, ни с того, ни с сего, разыгрался кровавый еврейский погром. Какая-то дурная баба бросила свою полуторагодовалую дочь посреди улицы в грязи. Две еврейские девочки, семи и десяти лет от роду, увидев это, взяли ребёнка на руки и пошли искать мамашу. Но она вскоре подоспела сама и подняла крик, что «жиды украли младенца». И этой глупой истории оказалось достаточно для того, чтобы полупьяная толпа принялась громить еврейские лавки и квартиры… Беззаконие продолжалось до утра. Каргер во главе небольшого отряда полицейских и пожарных пытался предотвратить кровопролитие, но не очень преуспел – силы были не равны. Шестидесятидвухлетний генерал лично схватил троих погромщиков, получив от толпы контузию в грудь. Итогом болтовни недалёкой бабы стали девять убитых евреев.

– Веришь, Лёша – чуть со службы не турнули. Восемнадцать лет полицмейстером, никогда ни одного замечания, и из-за какой-то дуры… Ну, ладно; это я по стариковски. Обидно. Давай, рассказывай теперь, по какому делу ты здесь?

Лыков выложил записку губернатора.

– Так… Быстроходное судно. Осетров на Каспии бить собрался? хи-хи…

– Секретная командировка в Дагестан, – лаконично ответил коллежский асессор.