Пуля с Кавказа

Утром следующего дня сыщик встал свежий и отдохнувший. День предназначался на сборы. Револьвер Алексей привёз с собой. Шашку он решил в горы не брать: только стесняет движение, а нужна бывает редко. В полковом арсенале Лыков выбрал себе «бердану» № 2 и пристрелял её в тире. Испытал новые подсумки образца 82-го года. Они оказались удобными, и сыщик подвесил их на ремень, заложив внутрь сорок патронов. Ещё двести зарядов аккуратно завернул в промасляную бумагу и убрал в сухарный мешок из непромокаемой парусины. Прочее уставное снаряжение брать не стал, прихватил только водоносную баклагу и медный котелок.

К обмундированию Алексей тоже подошёл внимательно. Укороченные шаровары нового образца он забраковал, взял уже списанные чембары из оленей замши. Горы полны вересом, который солдаты называют «держи-дерево», и лучше чембар штанов ещё не придумали… Прихватил также запасные сапоги, башлык из верблюжьего сукна и – на мороз – постовые кеньги. Взяв от армии всё, что можно, коллежский асессор отправился в город. Торговлю в Темир-Хан-Шуре, как и на всём Кавказе, держали армяне. В лавке Оганесяна Алексей прикупил горских вещей: тёмно-серую черкеску, чёрный, подбитый ватой бешмет и чёрную же андийскую бурку. К ним прибавил две пары ноговиц, две пары поршней[45] с железными крючьями, варежки и высокие, до колена, шерстяные носки бежтинской работы. На голову подобрал неброский папах из чёрной овчины. Прикупил ещё бурочный чехол для винтовки, плеть и торока [46]. Велел отослать это всё в форштадт, а сам отправился дальше. В аптеке взял пару синих очков – себе и барону. Оставалось купить только кинжал.

К выбору этого оружия Алексей отнёсся очень серьёзно. В горах без кинжала нельзя. Поэтому, найдя хорошую оружейную лавку, сыщик провёл в ней сорок минут. Пересмотрел все образцы и выбрал шапсугский, с коротким и широким лезвием. Раны от такого наиболее опасны и, как правило, не заживают. Оружие было помечено клеймом знаменитого мастера Айдемира из селения Амузги и, несмотря на отсутствие серебряных украшений, обошлось Лыкову в двести рублей. Зато это был кинжал с высокими боевыми свойствами! Как и полагалось, в ножнах его помещался ещё и нож с трёхвершковым клинком.

Вернувшись во флигель, Алексей стал собираться. Кстати подошёл и Даур-Гирей. Ротмистр заявил, что вьючных лошадей в отряде почти не будет; грузы повезут преимущественно на ослах. Лыков это одобрил. Осёл несёт тяжести вдвое больше, чем лошадь, значительно меньше ест и лучше лазает по горам. Иса познакомил сыщика с его конём. Высокий гнедой абазинец трамовской породы стоял посреди двора и косил карим глазом. Он имел, как и положено, белые пятна в хвосте и гриве, а так же, что уже было редкостью, белое пятно на носу. Такая отметина высоко ценилась в горах, считаясь приметой хорошего скакуна. Звали жеребца Мухаррам[47]. Сильный трёхлеток, он немного волновался, чувствуя перемену участи. Алексей угостил его хлебом с сахаром, очень аккуратно взнуздал и оседлал драгунским седлом, и вывел на улицу в поводу. Долго они шли по переулкам, пока не оказались на окраине. Рысак всё не успокаивался. Наконец вокруг сделалось безлюдно. Тогда Лыков одним прыжком вскочил в седло и чуть дал шенкеля. Мухаррам пошёл сразу ровно и хорошо; казалось, ему и самому давно хотелось пробежаться. Алексей попробовал и рысь, и галоп, и в карьер. Рысак слушался всех команд и дышал легко и ритмично. Очень довольный, Лыков вернулся в форштадт, поставил абазинца в конюшню и насыпал несколько гарнцев отборного овса. Потом пошёл благодарить Даур-Гирея. Тот нашёлся на полковом плацу в компании Таубе. Барон объезжал рыжую кобылу карачаевской породы известного завода Кубановых, и тоже выглядел довольным.

Ротмистр рассказал столичным гостям, что их скакунов предварительно подъяровили, то есть, подготовили к длительному походу. С этой целью лошадей три дня кормили просом и давали мало воды. Теперь на них нужно ездить, постепенно увеличивая нагрузку, значит, первый переход должен быть коротким.

К ним подошёл плотный молодцеватый урядник с двумя георгиевскими крестами на черкеске.

– Ваше высокоблагородие! – доложил он Таубе. – Второго Волгского полка урядник Недайборщ прибыл в ваше распоряжение!

– Здорово, урядник. За что кресты?

– За бой в Даярском ущелье, и за взятие форта Хафиз-паша при штурме Карса, ваше высокоблагородие!

– Славные дела. Сколько с тобой людей?

– Второй взвод второй сотни. Тринадцать сабель считая со мной.

– Воевавших много?

– Более половины. Кроме меня ещё два кавалера имеются.

– Приводи сюда взвод к четырём часам; буду знакомиться. Кстати, познакомься и ты. Это помощник начальника отряда коллежский асессор Лыков. Это ротмистр Даур-Гирей.

Недайборщ откозырял, внимательно глядя в глаза каждому.

– После знакомства с кадром доложишь о готовности. Денежное довольствие получил?

– Так точно, на месяц.

– Рационы?[48]

– Пока токмо на строевых коней; на вьючных и на ослов велено явиться к кассиру через час.

– Вещевое довольствие? Сухарное? Огнеприпасы?