Пуля с Кавказа

Всё было кончено. Алексей отослал урядника к отряду, а сам остался оборонять проход. Вскоре подтянулась вся партия. Караульные были без лошадей – это означало, что лагерь совсем близко. Таубе знаками приказал спешиться и идти дальше уже пешком.

Внезапно из тумана показались две бородатые фигуры. Смена часовых! Медлить было нельзя, и сохранить тишину уже стало невозможно. Лыков двумя выстрелами свалил абреков, и бегом бросился вперёд.

Котловина открылась ему быстро. Огромная, чуть не с версту в диаметре, она была залита рваным редким туманом, позволявшим видеть стоявший посредине холм. Действительно, будто шляпа с загнутыми вверх полями и высокой тульей! Опоясывавшее холм открытое пространство служило, видимо, элементом обороны лагеря. Когда казаки побежали вперёд, с холма по ним открыл огонь одиночный стрелок. Пятьдесят саженей неприкрытой местности дорого дались атакующим: один терец был убит и двое ранены. В конце концов Лыков догадался встать на одно колено и застрелил абрека. Когда отряд ворвался на холм, кроме единственного трупа, там не обнаружилось ни души.

– Да где же они все? – выдохнул разгорячённый боем Ильин, обежав лагерь и не найдя, с кем биться.

– Поджидают нас возле аула Цабадагара, – ответил Таубе и выразительно поглядел на Даур-Гирея.

– Да, – сказал Лыков, осторожно опуская раненого в плечо Зеленова на землю. – Если бы они были здесь в полном составе – всех бы нас положили. Идеальная позиция!

Действительно, осмотр укрепления показал его высокую инженерную подготовку. Вершина холма была срезана и выровнена. Образовалось круглое плато диаметром в сто саженей. На этом пространстве были поставлены четыре каменных горских дома, провиантский склад, большая утеплённая конюшня с каминами внутри, а также рубленная русская изба с отдельно стоящей баней. В самом центре возвышалась мечеть; подле неё в каменный жёлоб бил прямо из-под земли родник с чистейшей водой. Лагерь был окружён по периметру каменной стеной с бойницами; в стене имелся единственный проход.

– Все условия для упорной обороны, – констатировал Таубе, завершив осмотр укрепления. – И, кстати, открылась тайна, как абреки жили на таком холоде.

Действительно, во дворах строений лежали груды каменного угля. Видимо, разбойники обнаружили в окрестностях волшебной горы пласт, и тем разрешили проблему с топливом.

Отряд собрался внутри укрепления. Подполковник пересчитал наличных людей. Из дюжины казаков, выступивших из Темир-Хан-Шуры, осталось только семь. Причём, двое из них были ранены. С урядником, Лыковым и офицерами набиралось двенадцать ружей. Таубе устроил военный совет, в котором, впервые на равных, принял участие Недайборщ.

Барон заявил:

– К вечеру, не дождавшись нас возле Цабадагары, противники возвратятся. У нас есть пять часов, или даже меньше. Какие имеются предложения?

– Надо устроить засаду на тропе между перевалом и караульным постом, – предложил Ильин. – Рассыплемся цепью вдоль тропы за камнями. Когда голова колонны дойдёт до завала, открываем огонь. С двадцати саженей мы уничтожим всех первым же залпом.

Предложение было столь очевидно разумным, что Таубе тут же утвердил его, закончив на этом совет. Оставшееся до засады время каждый занимался своим делом. Лошади и ослы отряда были помещены в лагерь. Их накормили трофейным фуражом из склада, и напоили водой из родника. К завалу был выставлен часовой. Опытный в военных делах Лыков достал из вьюков батальонный хирургический набор и принялся перевязывать раненых. Таубе, Даур-Гирей и Ильин разбирали обширный архив, обнаруженный в русской избе. Видимо, тут проживал сам Лемтюжников. Переписка велась на арабском и турецком языках. Офицеры быстро просматривали бумаги и укладывали их в суконный чемодан. Барон больше наблюдал за подозреваемыми – не попытаются ли чего спрятать – нежели вникал в содержание бумаг.

Внезапно с улицы раздался крик:

– Сюда! Все сюда!

Алексей отложил пакет с корпией и выбежал на двор. Урядник Недайборщ стоял, ошалелый, возле родника, и показывал на валявшиеся вокруг туши животных.

– Видите?

Все лошади и ослы были мертвы.

Алексей не успел даже осознать случившееся, как из-за ограды послышался отдалённый выстрел. Коллежский асессор схватил винтовку и побежал к воротам; остальные последовали его примеру. Взобравшись на стену, они увидели, как в лощину кубарем спускается их часовой, поставленный около завала. Лыков тут же взял тропу на прицел. Часовой бежал что было сил, поминутно оглядываясь. Когда до спасительного укрытия ему оставалось тридцать саженей, на тропе появились абреки. Алексей немедленно открыл по ним убийственный огонь. Потеряв одного человека, разбойники смешались и отступили за камни. Казак воспользовался этим и благополучно проскочил в ворота укрепления.

– Что случилось? – подбежал к нему встревоженный Таубе.

– Так что, ваше высокоблагородие, они возвернулись! – доложил часовой, вытирая пот рукавом. – Цельная колонна подошла, верховые.

– Чёрт, Лемтюжников снял засаду раньше, чем мы предполагали! – ругнулся подполковник. – Плохо. Ты догадался их пересчитать?