Пуля справедливости

– А ты глянь получше. Не узнаешь что ли? Твой. Сберег я его для тебя. Завтра он тебе пригодится, – подмигнул Бакан и выпил за возвращение Коляна очередную рюмку водки. Но завтра… То, что произошло завтра, теперь не давало Коляну покоя. Хотелось мстить за друзей. Убивать любого, кто готов помешать осуществлению мести. А мента Туманова он приговорил к смерти. Да и деньги бы вернуть не мешает. Кто-то посчитал его друзей за обыкновенных лохов. Только так Колян воспринимал то обстоятельство, что вместо обещанных денег они получили жуткую, мученическую смерть. Он помнил клятву, которую они давали друг другу. Каждый из них принадлежал бандитскому братству. У каждого на груди была выколота роза, а в ней женское лицо – фортуна, символ бандитской удачи. Только в тот раз фортуна отвернулась от братков, потому и не было им удачи. Но она не отвернулась от Коляна Серова. И разве какой-то мент, майор Туманов, сможет помешать ему в осуществлении его планов. Да ни за что.

Глава 11

Грек остался осмотром квартиры Сурина, недоволен. Хотя сама квартира, по его мнению, была неплохая и метро недалеко. А недовольство капитана выражалось в том, что они битых два часа потратили на этот осмотр и не нашли никаких улик, которые хоть сколько-нибудь помогли бы в раскрытии преступления.

Соседи, с кем опера побеседовали, отзывались о Сурине, как об очень порядочном человеке, что еще больше ставило в тупик. Если Сурин был таким порядочным, то почему больше полугода жил по чужим документам, выдавая себя за не менее порядочного Молчанова.

Больше всех по этому поводу возмущался капитан Грек, проявляя присущую ему несдержанность.

– Во, подхватили мы геморрой. Сурин хороший. Сурин честный, порядочный, – цитировал он высказывания соседей по подъезду, где проживал скромный преподаватель литературы. – А этого хорошего, честного, порядочного, бабах и застрелили.

– А может, ни в него стреляли? – заметил на это Федор.

Они возвращались после осмотра квартиры Сурина. Ехали в служебной «Волге» в управление. Грек развалился на заднем сиденье, поглядывая в окно. Но, услышав то, что сказал майор Туманов, придвинулся к переднему сиденью, на котором сидел Федор.

– Что ты этим хочешь сказать, Николаич? – спросил Грек, наклонившись к плечу майора.

– А то и хочу сказать. Раз Сурин жил по документам Молчанова, то, может, и стреляли не в Сурина, а в Молчанова.

Грек некоторое время сидел с глубоко задумчивой физиономией. Потом сказал:

– А какая разница.

– Э, не скажи, Сан Саныч. Во-первых, не известно, куда делся настоящий Молчанов. Это раз. А во-вторых, не понятна причина убийства Сурина. Только за то, что человек живет по чужим документам, не убивают. Другое дело, для чего этот человек живет по чужим документам.

– Может, он скрывался от кого-то? Поэтому и жил в чужой квартире и по чужим документам, – резонно подытожил Грек. Ваняшин тоже решил не оставаться в стороне, высказал то, что не давало ему покоя:

– А мне думается, тут дело с большими деньгами связано. Взял денежки, а отдавать не захотел. Вот и сменил фамилию и место жительства.

Грек глянул на своего напарничка.

– Ага, сменил. Как ты баб меняешь. Сегодня к одной. Завтра, к другой. Только твои бабы все живы. А где этот рыжий Молчанов? Он что, покупал квартиру для Сурина? Ведь бабуся ясно сказала, что покупал квартиру у нее рыжий. Стало быть, сам Молчанов. А потом, вдруг в ней селится Сурин. Пожил какое-то время и вдруг исчез. Потом опять объявился. А через день, его убивают. Во, расклад. – Грек посчитал, что сказал все, поэтому замолчал. Тем более что машина уже подъехала к воротам управления.

Вечером, когда уже в управлении почти никого не было, Грек заглянул в кабинет майора Туманова. Федор сидел, просматривал какие-то бумаги. Грек вошел, сел напротив майора.

– Ты чего домой не идешь? – спросил Грек. Федор поднял голову от бумаг.

– А чего торопиться? Дарья моя после работы пошла на концерт Киркорова.

Грек понимающе кивнул, потом сказал:

– Многие бабы от него без ума. А ты чего ж не пошел с ней?

– Я не баба. А если серьезно, директор у них на работе закупил билеты для коллектива, вроде как поощрение. А я не принадлежу к их коллективу.

Грек и на это кивнул. А Федор, заметив в черных глазах Грека насмешку, сказал:

– Пусть сходит, развеется. Мне ее некогда по концертам водить.

На это Грек улыбнулся, и, как ему казалось, заметил справедливо: