Пуля ставит точку

— В любом случае, мы получим ответы на эти вопросы, когда он предстанет перед комитетом. И вообще, то, что он выбрал Нью-Йорк, не имеет никакого значения. Его показания сделают свое дело независимо от места, где они будут даны. — И снова успокоившись, он пожал плечами. — Может быть, он чувствует себя в Нью-Йорке в большей безопасности. Или знает, что я прослежу за тем, чтобы он смог все рассказать…

Кленси хмыкнул. Светлые глаза сидевшего перед ним человека снова стали жесткими.

— У вас есть какие-то замечания?

— Да, — спокойно сказал Кленси. — Все это дурно пахнет.

— Простите, не понял?

— Я сказал, что это дурно пахнет.

Лощеный человек за большим столом выпрямился в своем кресле.

— Послушайте, лейтенант. Вас вызвали сюда не для того, чтобы выслушивать ваше мнение. Вас вызвали сюда…

— Вы только что спросили, есть ли у меня какие-то замечания, — сказал Кленси. — Хорошо, я скажу кое-что еще. Этот парень, Джонни Росси, виновен во всех известных преступлениях; вместе со своим братом Питом он терроризировал все западное побережье. Весь рэкет там связан с его именем: охрана, азартные игры, проституция; буквально все. Но никто не может его тронуть. Теперь же, когда что-то случилось в его маленьком мире, мы намерены защищать его. Это же похоже на дурную шутку.

— Может быть это и похоже на шутку, лейтенант, но дело обстоит именно так. Ваша работа заключается не в том, чтобы высказывать моральные оценки относительно этого человека; ваша работа состоит в том, чтобы просто охранять его. Независимо от того, нравится он вам или нет.

— И позвольте мне сделать еще одно последнее замечание, — сказал Кленси. — До сих пор никому не удалось засадить его за решетку или в газовую камеру, где ему следовало бы быть; но, если он начнет говорить, то я не представляю, как он сможет не обвинить самого себя. Если только, начав говорить, он ничего не скажет. Или если только не состряпано какое-то очень вонючее дело…

Сидевший за столом человек неожиданно резко вздохнул. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но затем закрыл его снова. На некоторое время, пока оба смотрели в глаза друг другу, воцарилось молчание. Когда Чалмерс снова заговорил, его голос был низким и твердым.

— Больше мы не будем это обсуждать, лейтенант. Если вы думаете, что я упущу возможность провести перекрестный допрос Джонни Росси на заседании комитета по уголовным делам…

Кленси без колебаний встретил жесткий взгляд говорившего. Казалось, что его глаза кричали: конечно, ты не упустишь этой возможности. На глазах толпы репортеров и фотографов? Тебя даже не заботит вопрос о том, почему Росси намерен дать показания, не так ли?

Он снова взял свой блокнот и открыл его.

— Ладно, Чалмерс, — сказал он спокойно. — Под каким именем и где он прячется?

Перед тем, как ответить, тот несколько мгновений внимательно изучал стоящего перед ним человека.

— Он находится в отеле «Фарнуорт» в номере 456. Зарегистрировался под именем Джеймса Рендала. — Его глаза остановились на часах, висевших на противоположной стене рядом с картиной, написанной на современный манер и изображавшей главным образом какие-то неприятного вида потеки капли. — Или, по крайней мере, он должен быть там сегодня в десять утра.

Кленси записал это, секунду посмотрел на свои записи, небрежно сунул блокнот в карман и отправил авторучку на место.

— Хорошо. Мы присмотрим за ним.

— И сделайте это незаметно, — в светлых глазах все еще был заметен гнев, вызванный обвинениями, содержавшимися в замечаниях Кленси. — Об этом никто не знает.

— Мы сделаем это незаметно, — Кленси плотно надел шляпу. По его темным глазам прочитать что-либо было невозможно. — И мы доставим его вовремя. И в сохранности.

Он повернулся к двери. Позади прозвучал холодный как лед голос помощника районного прокурора.

— И доставьте его живым, — сказал Чалмерс.

Кленси проглотил слова, рвавшиеся у него с языка.

— Да, — сказал он наконец и толкнул тяжелую дверь, захлопнувшуюся за ним.

Кипя от ярости он пересек большую приемную; полногрудая секретарша, улыбаясь, склонилась над пишущей машинкой; зубы у нее были большие и белые.

— Прощайте, лейтенант.

Эти зубы, — с отвращением подумал Кленси, выходя в коридор, — так похожи на тебя, на твою улыбку и на твоего начальника Чалмерса. А возможно и твой бюст. Белый и фальшивый…

Пятница, 10.15