Пуля в подарок

– А бежать? – оценив картину боя, поинтересовался Тарасов.

Девушка коротко кивнула.

– Кто стрелял? – оглядываясь, спросила Марина. – Ужас какой… Убитые…

– Кто стрелял, не в курсе… Давай, за мной, к машине – бегом! – скомандовал Артем.

Когда «Жигули» выехали на трассу, Тарасов, полуобернувшись, проговорил:

– Мое дело, конечно, сторона, только я тебе, родственница, посоветую: взяли тебя втемную, ничего не видела, ничего не помнишь, слышала выстрелы, потеряла сознание…

– Ты еще про «очнулся – гипс» вспомни! – попробовала пошутить дрожащая бледная Марина.

– Потеряла сознание, а когда очнулась, тебя вез какой-то частник, номеров не помнишь. Куда довез – тоже не помнишь… Усекла?

– Черт тебя знает, Артем, что ты за тип… – вдруг тихо проговорила девушка. – Конечно, я все поняла. Не такая уж я дура… А вообще-то, наверное, дура: умных баб в заложницы не берут – они сами мужиков в заложниках держат…

– Журналисту беречь себя надо. Про достижения разные писать, – заметил Тарасов, протягивая Марине сигарету. – Про то, как в Ярославле открыли новую школу, а не про оружие… Война – не женское дело…

Марина сердито фыркнула в ответ.

Глава вторая Ловчая яма для спецназа

Здравый смысл кое-что подсказывал, и Тарасов решил прислушаться к его негромкому, но внятному голосу. Утром следующего дня он уже ехал в вагоне скорого поезда «Ростов-на-Дону – Москва».

«Вот те и отпуск! – мысленно качал головой Артем. – Еле ушел… Мишук, бедняга, так ничего не понял: откуда появилась Марина, почему у нее джинсы в солидоле, почему она его сразу матом обложила и домой уехала…»

Брат и в самом деле ничего не понял или сделал вид, что ничего не понимает. Тарасову-младшему было совестно за свою трусость: это Артем прочитал по глазам. Пусть свои проблемы сами решают. Наскоро попрощавшись с родственниками, Артем переобулся в Мишины туфли, а подстреленные кроссовки зашвырнул в кусты, за собачью будку. Купил в воинской кассе билет и уехал на вокзал за шесть часов до прибытия поезда. «Береженого бог бережет, – решил он. – Надо в «Шишкин лес» убираться и нос пока наружу не высовывать. Да и комбату стоит намекнуть на события – без подробностей, понятно…»

А подробности уже гуляли по стране, наскоро высосанные из пальца ушлыми журналистами. Раскручивалась преимущественно версия крупной бандитской разборки, имевшей место в окрестностях южной криминальной столицы России. Канал НТВ мяукнул было о навязшем в зубах «чеченском следе», но уже на следующий день мертвое молчание энтэвэшников насчет «ростовской бойни» больше не оставляло сомнений – работников «второй древнейшей» попросили не колебать попусту чистый воздух российского эфира.

От Москвы Артем добирался до «Шишкина леса» на метро до Домодедова, потом на попутке, а последние три километра проделал пешком. Вдали показался глухой забор с двумя рядами колючей проволоки поверху и будка КПП болотного цвета. Тарасов обогнул шлагбаум с «кирпичом», свернул на обсаженную редкими тополями асфальтированную дорожку, приятельски подмигнув в камеру наблюдения, скрытую среди листвы.

Боец в камуфляже кивнул Артему из-за стекла и принялся звонить. Через минуту из калитки, вделанной в массивные ворота, вынырнул лейтенант Тележников, тоже в камуфляже и с беретом под правым погоном. Нездешний загар на лейтенанте свидетельствовал о неплохо проведенном отпуске.

Тележников что-то сказал своему бойцу и вышел навстречу Тарасову.

– Здорово, курортник! – махнул рукой Артем. – Как отпуск?

Тележников криво улыбнулся в ответ.

– Да что ты кислый такой? – Тарасов ответил на рукопожатие. – Не понравилось за границей в качестве мирного туриста?

– Понравилось бы, – буркнул Тележников. – Если бы турки на границе не обокрали…

– Чего-чего?!

– Да дочка камешков морских насобирала в бутылку пластиковую, а на таможне: «Стоять, лицом к стене!» Оказывается, камешки эти – национальное турецкое достояние, мрамор какой-то, что ли…

– И?

– Тысячу двести зеленых штрафа отстегнул – слава богу, были с собой в заначке, – ответил лейтенант. – Вначале думал – шутят… Новые, мля, порядки – раньше такого не было!.. Кстати, вами, товарищ капитан, батя интересовался…

– Когда?

– Да вчера вечером… Говорит: надо бы нашему дорогому Тарасову позвонить, только не хочется ему отдых портить. И лицо суровое-суровое…

Артем хмыкнул и прошел в калитку. Сначала к бате – или к себе?

Мимо бодро протопал второй взвод в полном боевом снаряжении, груженный зелеными трубами гранатометов. Старший лейтенант Плужко деловито отмахивал рукой, идя рядом со строем, и его пшеничные усы по-кошачьи топорщились. Он кивнул Тарасову и дружески подмигнул из-под «сферы»[2]. Бойцы направлялись на полигон.

Нет, все-таки сперва к бате…

У штаба, свесив ноги из кабины, курил водитель штабного «газика». Он посмотрел сквозь Артема и отвернулся, выпустив клуб дыма.

– Комбат у себя? – окликнул Тарасов торопливого толстого прапорщика с папкой под мышкой.

– Да, товарищ капитан, – на бегу осклабился тот. – Ему уже доложили с КПП.