Пульс России. Переломные моменты истории страны глазами кремлевского врача

Еще в Японии я узнал, что Международное кардиологическое общество (собственно, международный кардиологический фонд) решило присудить мне «Золотой стетоскоп». Эта международная премия была впервые дана Полу Уайту, и вручал ее ему Эйзенхауэр в 1960 году. В последующие три года премия не присуждалась — вот теперь решили вручить «Золотые стетоскопы» одновременно трем видным кардиологам мира (по алфавиту): Камилу Лиану (Франция), Мясникову (СССР) и сэру Джону Паркинсону (Англия). Инициатором моего премирования был, вероятно, Уайт (но вместе с тем выбор, надо думать, определялся и значением страны — этим подчеркивалось желание контактов с Советской Россией со стороны Запада). От международных кардиологических организаций извещение в адрес нашего общества и министерства пришло осенью 1964 года. В газетах последовали сообщения об этом. Надо сказать, что эта международная премия оказалась большим событием, которое рассматривалось не только как проявление уважения международных ученых к моей персоне, но и как свидетельство советской кардиологии. Поэтому меня стали всюду поздравлять как «лучшего кардиолога мира», я получал множество телеграмм, на заседаниях меня приветствовали, печатались мои портреты в журналах — даже в телевизоре и в кино показывали меня на фоне института и даже дачи, в лесу, с женой и внуком и все такое прочее. Вручение было назначено сперва на октябрь — в Париже, а потом перенесли на полгода — и состоялось в Женеве во второй половине апреля с. г.

В Швейцарию была направлена группа врачей — по моему выбору (жест уважения): поехал я, моя жена, Лукомский, два профессора, бывших ранее моими сотрудниками, — Ильинский из Ленинграда, Янушкевичюс из Каунаса и еще два моих сотрудника — доктора Матвеев и Палее, но только за первых троих должны были внести полагающиеся за участие в торжественном обеде деньги, по 50 долларов, очень дорого (в одной из швейцарских газет, напечатавших об этом, было сказано: «Американская затея — взять за обед 50 долларов, хотя он самое большее мог стоить 5!»). Неясно, кто должен был внести, у Минздрава столько лишних долларов не было, обратились в МИД, и там В. С. Семенов дал распоряжение об отпуске сих денег из фонда нашего представительства в ООН в Женеве. Прочие поехали в туристскую поездку — без участия в самой процедуре. Как водится, выехали мы с запозданием и приехали в Женеву уже тогда, когда конференция открылась. Мне с женой за счет фонда был предоставлен номер в фешенебельной гостинице «Intercontinental», что недалеко от Дворца наций. На приеме, организованном ВОЗ, была вся группа, — да тут еще много наших, Кипшидзе с Бубой, мой милейший сотрудник Игорь Шхвацабая (служит клерком два года), его жена и некоторые другие. Потом продолжались заседания, посвященные истории кардиологии, ее организации и т. п., — все это было притянуто за волосы, для декорации. Но все же были довольно интересные доклады, в том числе и Лукомского о советской кардиологии.

Вручение премий состоялось после торжественного обеда вечером 23 апреля. Председатель Уайт сделал вступительное слово, потом выступил председатель общества, женевский кардиолог Дюшозаль (у которого я был раньше — во время моих приездов в Швейцарию — дважды в гостях в его прекрасной вилле). Далее пошла сама процедура: сперва о лауреате говорит соответствующий ученый, выделенный обществом, потом Бэер вручает дар, затем держит слово лауреат.